Стеклянные двери отворились, и они вышли во вьюгу. Тамара закутала шарфом свою худую шею и ответила, перекрикивая ветер:

– Больше мне никто не предложил. Поэтому глупо было бы отказываться.

Он взял её под руку – раньше они часто гуляли так и говорили обо всём на свете.

Мурат чуть придержал её:

– Только не надевай свою извечную рубашку. Выбери какое-нибудь платье и губы накрась.

Она резко развернулась и, дав ему подзатыльник, улыбнулась:

– А это уже не твоё дело! Кошмар! И с этим человеком я иду на школьный бал!

Сквозь ветер послышался его приглушённый смех.

Озеров

Озеров

Он проснулся в кромешной тьме и долго не понимал, где находится. Тот кошмарный сон, в котором он повредил глаз, – приснится же такое…

Сейчас он включит свет, и дядя, как обычно, проворчит, что порядочные люди одеваются тихо и в темноте. Кирилл потянулся к выключателю, но не обнаружил его, да и кровать, где он лежал, была гораздо шире той, на которой он спал последние месяцы.

«Дядя уехал, – вспомнил Кирил. – Его больше нет в Городе Дождей».

Резко вспыхнула лампа, и череп будто пронзила молния. Даже через закрытые веки электрический свет причинял нестерпимую боль. Он успел мельком увидеть фигуру брата в халате и в мгновение понял, что он в загородном доме родителей.

– Выключи! Выключи!

Филипп щёлкнул выключателем. Темнота принесла временное облегчение.

– Извини. Я услышал, как ты шевелишься, и решил проверить, всё ли в порядке…

Кирилл забыл, как добирался сюда, как поднялся на верхний этаж по лестнице и как снял с глаза повязку. Всё, что он помнил, – это как ходил между рядами припаркованных автомобилей в поисках машины брата, скрипя зубами от боли.

Странно, но он поймал себя на тайной мысли, что именно здесь ему хотелось оказаться. Он чувствовал себя дома, в безопасности, хотя и говорил, что у него есть новый дом.