– Почему так темно?

Филипп промолчал. Глупый вопрос. Так всегда зимой в Городе Дождей.

– Где мама?

– Внизу. Где же ещё. Позвать?

– Нет. Мне нужно поспать.

Ничего больше не говоря, Филипп вышел из комнаты. В коридоре погас свет.

«Вот так. Хорошо. Темнота теперь мой друг. Спать. Во сне нет боли. Спать…»

…Он стоял перед огромной университетской аудиторией. Прожектор ярко светил в глаза. Лиц присутствующих было не видно, но зрители несомненно были важными персонами.

«Кирилл Озеров. Вы первый учёный…хр-р-хм (голос закашлялся) первый учитель, который вышел на борьбу с незнанием, с темнотой, будучи слепым на один глаз. За это мы… кхы-гхэ… мы…»

Голос зашёлся в кашле. Свет прожектора стал нестерпим…

Кирилл проснулся, чувствуя биение пульса в правой глазнице.

Сколько он проспал? Час, два или пять минут?

Молодой человек сел на кровати. Он едва мог приоткрыть здоровый глаз, но это, как правило, сопровождало рефлекторное открытие больного. Поэтому, смирившись, Кирилл крепко сомкнул веки и попытался ориентироваться на ощупь.

Когда он поднялся, тело само подсказало, куда нужно идти. Но привыкнуть к новым ощущениям было непросто.

Кирилл постарался не думать о боли и о страхе упасть, он свободно вошёл в темноту, чуть расставив руки, словно пытаясь потрогать воздух.

Он несколько лет жил в этой комнате и удивился, что совсем не знает её. Ему казалось, что он уже должен был дойти до дверной ручки, но руки только напрасно шарили в темноте. Расстояния между ним и предметами были то слишком длинными, то неожиданно короткими. Пальцы натыкались на пустоту там, где, казалось, должен был быть шкаф, или ударялись о возникшую вдруг стену.

Все поверхности в комнате были для него словно новой книгой. Когда он прикасался к шершавым обоям и гладкому дереву, в голове вспыхивали фактура и цвет знакомых предметов.

Шаг. Ещё один. Он коснулся холодного металла.