– Вы видели, Роман Андреевич…

Она побледнела, и лицо её застыло от такой дерзости.

Кровь ударила в голову Штыгину-старшему, он сжал кулаки и рванул вперёд.

«Он оттолкнул женщину. Унизил её перед всеми».

Учитель развернул парня здоровой рукой так быстро, что Табакса этого не ожидал.

– Выйди из столовой.

Его голос был похож на рычание.

Табакса стоял перед ним с наглыми горящими глазами, не желая уступать. От него разило дымом, и редкая бородка торчала обрывками стекловаты на щеках. Он был выше Романа Андреевича на полголовы и поэтому смотрел на него сверху вниз.

– Уберите руку. Вы не имеете права. Мой отец…

Штыгин почувствовал, как его пальцы наливаются силой праведного гнева. Это уже было с ним в другой гимназии, когда такая же шпана на его глазах оттаскала за волосы молодую девушку. В голове Романа Андреевича стремительно проносились возможные варианты действия. Пожаловаться классному руководителю – она, как всегда, отшутится. Пойти к директору – та напомнит, кто отец Табаксы. Остаётся одно: вышвырнуть его вон.

Но прежде чем он успел схватить старшеклассника за грудки, ему ясно представилось лицо Кайотова, который лебезил перед ним давеча утром.

«Он не первый и не последний, – понял вдруг Роман Андреевич, глядя в самодовольное тупое лицо подростка, стоящего перед ним. – Нужно просто дождаться, когда он уйдёт из школы».

Учитель физкультуры с шумом выпустил воздух из ноздрей и отступил. Сведённый кулак вновь превратился в ладонь.

Табакса торжествовал – он молча развернулся и снова занял место возле стойки.

Роман Андреевич застыл, всё ещё борясь с собой.

– Вы правильно сделали, что не распылились, Роман Андреевич, – шепнула дежурный учитель. – Не хватало ещё потерять работу из-за этого недоросля.

Недоросль тем временем выбирал себе угощение в буфете и был на голову выше всех, кто стоял в очереди.

– Папа…

– Ты ещё не ушёл? – Роман Андреевич был сейчас слишком разъярён, чтобы спорить с собственным сыном.

– Меня поставили дежурить здесь, в столовой.