– Вы предлагаете мне самому украсить его? – вызывающе спросил Штыгин.

Она как-то странно взглянула на него и сказала непривычно мягко:

– Нет-нет, Роман Андреевич, что вы. Этим займутся дети и классные руководители. Я просто предупреждаю вас. Завтра вечером там пройдёт важное мероприятие.

Маргарита Генриховна, словно вспомнив о чём-то важном, быстро пошла прочь. Её шаги гулко звучали в пустом зале. Приземистая полная фигура в нарядной телогрейке раскачивалась на коротких ногах.

Штыгин смотрел ей вслед и впервые почему-то испытал к этой женщине чувство жалости.

После урока Роман Андреевич должен был идти дежурить в столовую. Его пост уже не первый год был возле буфета.

Учителя постоянно жаловались на то, что не в состоянии управлять живой очередью, которая обычно превращалась в лернейскую гидру – стоило отрубить одну голову, и у буфетной стойки тут же появлялось две, пока вечно голодные дети и подростки не превращали половину столовой в кучу малу.

Буфетчица работала в режиме непрерывной контратаки, её брали числом, и следить за очередью не входило в её обязанности.

Учительниц слушали неохотно и лезли вперёд. Завучам обычно удавалось больше.

Штыгина тоже побаивались, и скоро от входа образовывалась ровная линейка голодающих, аппетиты которых сложно было удовлетворить. Дежурство в столовой означало, что учитель должен терпеть невыносимый шум, а потом с гудящей головой идти на урок.

Кроме того, дежурившие совсем рядом с едой учителя практически лишались возможности нормально пообедать, так как им не хватало на это времени. А особенно часто им приходилось разнимать драки.

В пару к Роману Андреевичу в качестве «поддержки» поставили учительницу английского языка. Самую скучную женщину, которую он встречал в своей жизни. Она постоянно жаловалась на неугомонные толпы учеников, а в перерывах между жалобами уныло молчала.

Большая перемена предстояла жаркая, потому что сегодня время обеда средней школы совпало с приходом младших групп. Шум стоял невообразимый. Малыши толпились в узких проходах, ожидая распоряжений классных руководителей, глазея на остывающий суп и не давая остальным пройти к столам. Начался изящный вальс между стульев школьниц с горячим борщом.

Но кого здесь уж точно не должно было быть, так это старшеклассников. Штыгин шагнул к одному из столов и зашептал:

– Андрей, что ты тут делаешь?

Он взглянул на значок на пиджаке сына:

– Ты ещё и дежурный сегодня?

Юноша перестал жевать рулет, кивнул и виновато уставился на отца.