— Оба поздравили с Новым годом и пожалели о том, что не смогут прийти. Тебе, кстати, привет передавали.

— Спасибо. Между прочим, мне тоже есть чем тебя удивить — я получил письмо от Вострякова.

— Из зоны?

— Точнее, из единственной в России тюрьмы, где отбывают пожизненный срок.

— А откуда он узнал твой адрес?

— Оно пришло на адрес редакции, но на мое имя.

— Ну и как он там, что пишет?

— Ты удивишься, но тоже вспоминает о нашей сегодняшней встрече, а затем пускается в долгие и сопливые размышления о своей погубленной жизни. А в самом конце делает примечание: «Если хочешь, можешь мое письмо опубликовать».

— А ты опубликуешь?

— Нет.

— Судя по тону, тебе его совсем не жаль?

— А тебе Никиту Дубовика жаль? — резко парировал Михаил, после чего приятели пару минут молчали. — Ладно, уже полседьмого, пошли в «Лагуну», шлепнем хорошего коньячку.

Через десять минут они уже сидели за стойкой ресторанного бара, и Михаил делал заказ.

— Я недавно получил очень приличный гонорар, так что об этом не беспокойся, — сказал он, заметив, что Денис полез за деньгами.

— Ты хочешь сказать, что у тебя хватит на бутылку «Мартеля»? — усмехнулся тот.

— И еще останется на шампанское и закуску! Ну, с Новым годом!

— Взаимно.

Они чокнулись и выпили.

— Забавно… — заговорил Денис, — а помнишь те времена, когда мы скребли по карманам мелочь, чтобы скинуться и взять бутылку гнусной бормотухи под названием «портвейн»?

— Еще бы не помнить! В свое время я с Никитой и Гурским целую неделю пьянствовал в подмосковном доме отдыха. Жаль, что тебя тогда с нами не было.