– Посмотри на эти чулки, Сильвия. – Она приподняла юбку, показав довольно поношенные толстые чулки. – Перси сказал, что мой костюм разошелся по шву на спине после чистки, да и ладно.

В прошлый раз, когда Роза пришла ко мне на чай, я испекла большой необычный бисквитный торт, на который потратила шесть яиц, ожидая в воскресенье семейство С. Но они не пришли: Джордж заболел, и я предложила его Розе. Торт ей очень понравился. Она уплетала его за обе щеки. Хотя выглядела нервной и дерганой. Говорила о пенсиях. Перси год не работал, не делал необходимых взносов, и их пенсию урезали (она получала 29 в неделю вместо 30), а ведь они не могли платить за тот год. («Вам разреши, – сказал им гадкий чиновник, – и все бы так делали. Почему бы и нет?») Ужас. Разве можно прожить на пенсию? Свой лондонский дом они сдают одной из дочерей. Многое купить не могут – тем более в рассрочку. Все хорошо, когда вы молоды. Примерно через полчаса Роза услышала стук в заднюю дверь и вскочила с места.

– Это Перси.

Неловкое оправдание: они куда-то едут с супругами Дж. Эти Дж. (родители Уильяма), похоже, богатые люди, у них дом на холме, совершенно новый автомобиль от их фирмы. Я чувствую раздражение.

– Вы не обижаетесь? – У нее бегающие глаза.

Она передает Дж. все, что я ей рассказываю. Когда я повторила ей слова нашего священника: «Я знаю все, что происходит в вашем доме», – они вернулись ко мне из уст Мэри Дж., приобретя двусмысленный, сальный налет.

Я встретила Перси на улице возле лавки мясника, его водянистые глаза на исхудавшем лице были устремлены в пространство. Сказал, что снова ложится на обследование.

Я заскочила к Розе с абсолютно несъедобными кексами с ароматом черного ореха, испеченными по рецепту Бетти Крокер, которые миссис С. достала из кухонного буфета («Мы с Джорджем не едим кексы и пирожки»). Они выглядели подозрительно черствыми, но я подумала, что сладкие кексы понравятся Перси, который съедал по фунту мармелада в неделю.

Я позвонила в дверь один раз, потом второй. Задержка меня встревожила. Роза открыла дверь, сотрясаясь от рыданий. Фрида подбежала ко мне от нашей калитки и вошла в дом вместе со мной. Словно со стороны, я услышала свой удрученный голос:

– Успокойтесь, дорогая.

– Мне так одиноко, – прорыдала Роза.

Перси в воскресенье лег в больницу. А это происходило в минувший вторник.

– У меня, конечно, есть телевизор и кое-какие занятия, вот, взгляните, я все перестирала, но привыкаешь, когда в доме кто-то есть. – И она снова разрыдалась.

Я обняла ее и прижала к себе.

– Я почти ничего не ела сегодня. Вот сижу, пишу Перси письмо… – Захлюпав носом, она показала нацарапанное карандашом письмо, лежащее на кухонном столе.