И в плане внутреннего управления посленаполеоновская эпоха не характеризуется целенаправленными попытками повернуть время вспять. После того, как участие в наполеоновских войнах продемонстрировало ценность профессионального чиновничьего аппарата и единообразной системы управления, контролируемой из центра, можно, не считая Пруссии, найти лишь немногих правителей, проводивших в 1815 г. в жизнь меры, отказывающиеся от них. Точно так же правители, которые возвращались на родину и обнаруживали действующую новую систему, ничего не делали, чтобы изменить её, тогда как те, кто не пользовался её благами, вводили её сами. Так, во Франции Людовик XVIII не стал трогать департаментскую систему; в Пьемонте Виктор-Эммануил III попробовал ликвидировать её, но быстро понял, что ошибся; в Голландии конституция 1814 г. лишила значения Генеральные штаты, отказалась от принципа федерализма и сохранила те пятнадцать департаментов, на которые Голландия и Бельгия были разделены при империи; в Неаполе Фердинанд IV сохранил реформы, проведённые Жозефом Бонапартом и Иоахимом Мюратом, а в 1816 г. распространил департаментскую систему на Сицилию. Наконец, в Саксонии страх Фридриха-Августа перед тем, что Пруссия собирается поглотить ту небольшую территорию, которая осталась ему после венского урегулирования, убедил его в необходимости отказа от ярко выраженной неприязни к реформам, которую он до того демонстрировал. Поэтому, начиная с 1815 г., саксонский правитель начал включать все те части своего королевства, которые пользовались собственными юрисдикциями, в находящиеся под центральным управлением наследственные земли и в конечном итоге разделил страну на четырнадцать префектур, устроенных по французскому образцу. Одновременно его главный министр, Детлеф фон Айнзидель (Detlev von Einsiedel), взялся за далеко идущую реформу аппарата центрального правительства, явно имевшую много общего с реформами, проведёнными в очень многих государствах во время войны. И наконец, даже в ультрареакционных Австрии и Испании уважение к старому порядку было не настолько большим, чтобы полностью превозмочь своекорыстные монархические интересы. Так, мы обнаруживаем, что Францу I не удалось восстановить привилегии католической церкви, отобранные Иосифом II, и что он с 1811 г. по 1825 г. управлял Венгрией, совершенно не обращаясь к её парламенту. Фердинанд VII формально аннулировал все законодательные акты, принятые кортесами, но на практике позволял многим из них действовать (так, 30 июля 1814 г. он объявил, что монархия сохранит за собой право назначать административных и судебных чиновников в селениях, бывших до того сеньориями).