– Конечно, – сказал Отто, – таково правило. Я должен получить разрешение.

Магда прикусила нижнюю губу.

– Да, – сказала она, с волнением посмотрев на родителей, – я выйду за тебя.

Отто рывком поднял ее и поставил на ноги.

– О Магда, это чудесно! Я сейчас сообщу пастору, возможно, у него получится сегодня же обвенчать нас. Завтра я должен вернуться на фронт.

– Сегодня? – спросила Магда.

– Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, – улыбнулся Отто.

– А как же они? – Магда кивнула в сторону двора, где ожидали солдаты.

– Я поговорю с ними. Объясню, что произошла ошибка. Я выше их по званию и возьму ответственность на себя.

Возможно, благодаря тому, что Отто был офицером СС, которому предстояло вернуться на фронт, а может быть, потому что он решил признать ребенка Магды, но пастор согласился провести церемонию бракосочетания в три часа дня. На Магде было бледно-желтое хлопковое платье, принадлежавшее ее матери. Ткань сильно натянулась и едва не лопнула на ее животе, ведь она была уже на девятом месяце беременности. Вместо букета Магда несла в руках простую ветку омелы. Когда Отто надел ей на палец кольцо, он прошептал:

– Это все, о чем я мечтал.

Затем пастор объявил их мужем и женой, а Отто обнял ее и поцеловал. Вместе они прошли между рядами скамей, на которых сидели только родители Магды и мать Отто Эмилия с каменным лицом.

Затем на скорую руку собрали свадебное угощение. Кете постаралась прибраться в доме. Она, скрутив шею курице, запекла ее целиком в печи. Но на ее рождественской елке не было игрушек, как не было свадебного торта и шампанского на столе – только пара стаканов шнапса, чтобы поднять тост за «счастливую пару».

В ту ночь Магда и Отто впервые легли вместе на ее узкую кровать. Он начал гладить ее грудь, затем его рука скользнула между ее бедер.

– Я так тебя хочу, – вздохнул он.

– Отто, не надо, – взмолилась Магда. – Живот слишком большой… будет неудобно… пожалуйста.

Она думала, что он все равно возьмет ее, снова изнасилует. Но вместо этого Отто остановился, просто лег и посмотрел на нее, а затем убрал светлые пряди с ее лица.

– Ну хорошо, – сказал он. – Я понимаю. Наш ребенок – большой мальчик. Он будет сильным, светловолосым и голубоглазым, как мы с тобой. Идеальным арийцем.

Он целомудренно поцеловал ее в лоб, и они остались лежать рядом в лунном свете. Наконец, сама того не желая, Магда уснула, а когда проснулась на следующее утро, обнаружила, что Отто ушел, оставив на тумбочке записку: