– Знаю, это звучит безумно, но мне кажется, людям это понравится. Ведь все прошлые годы Рождество у нас было… – она сделала паузу, подбирая нужное слово, – испорчено. Его забрали у нас нацисты. А здесь можно устроить по-настоящему замечательное место, которое будет дарить людям счастье.

– Магда, – проговорила Кете, – это просто безумие. Твой отец никогда не согласится. Прости, но мы не можем себе позволить так рисковать. Нам только-только удалось наладить все финансовые дела фермы.

– Знаю, – твердо сказала Магда. – И во многом благодаря тому, что у меня хватило мужества взять ссуду в банке. Насчет фермы у меня тоже есть планы, но я уверена, что рождественский магазин будет пользоваться большим спросом, вот увидишь.

Когда они покинули площадь, начался снег. Они шли по маленькой боковой улочке на окраине деревни, когда Магда снова увидела женщину с чемоданом. Та стояла перед старым домом Кальманов и показалась Магде одинокой и замерзшей. Женщина долго смотрела на здание, а потом поднесла руку к звонку и замерла, словно не зная, стоит ли нажимать на него.

– Подожди минутку, – сказала вдруг Магда Кете. – Кажется, я узнала ее.

Она побежала вперед и осторожно дотронулась до руки женщины.

– Прошу прощения.

Женщина подняла на нее свои тусклые голубые глаза.

– Вы ведь Лотта, не так ли?

Женщина нахмурилась и внимательно посмотрела на Магду:

– Магда?

– Да! Я Магда! – Она обняла Лотту и удивилась, какой худой и хрупкой она оказалась под своим пальто.

– Просто не верится, – сказала Магда. – Не верится, что ты вернулась и жива. Ой, Лотта, а где ты остановилась?

– Пока не знаю, – ответила Лотта, рассматривая дом. – Я думала, смогу остановиться здесь. Но, похоже, тут уже кто-то живет.

– Да… – Магда заметила, что на окнах были шторы, а в приоконных ящиках для цветов росли гортензии. – Боюсь, что сюда еще несколько лет назад въехала семья.

– Я поступила глупо, вернувшись, – сердито сказала Лотта, сжав руки в кулаки. – Я должна была понять, что у нас все заберут. У меня… ничего больше не осталось.

– Ох, Лотта. Ты должна пойти со мной… с нами. Правда, мамочка?

Кете кивнула.

– Теперь наш дом будет и твоим домом.