К счастью, мне на выручку пришла Джамиля:

— Позвольте, Гулалай-биби, я подам чай. Рахима-джан так давно не видела сестру. Думаю, девочкам надо дать возможность побыть вдвоем.

Я была благодарна Джамиле за понимание и помощь. Она принесла чай и поставила перед гостьями блюдо с орехами и сушеным тутовником. Женщины вокруг нас оживленно болтали, мы же с Шахлой сидели, держась за руки, не в силах наглядеться друг на друга. Шоиб, сын Шахлы, робко улыбался и озирался по сторонам.

— Шоиб, а ты поздоровался со своей тетей? — спросила Шахла.

— Сала-ам, — протянул мальчик, на секунду выглянув из-за плеча матери, и тут же спрятался обратно.

— Он очень стеснительный, — улыбнулась Шахла.

— Шахла, я хочу, чтобы ты познакомилась и с моим сыном.

Я выскочила из гостиной и бросилась в комнату Джамили. За время моего отсутствия Джахангир так привык находиться там, что теперь, если я была занята работой на кухне, он, вместо того чтобы возиться на полу возле моих ног, с большим удовольствием отправлялся играть с детьми Джамили.

— Пойдем, бачо, познакомимся с твоей тетей-джан.

Я взяла сына за руку и повела в гостиную.

— О, какой славный! — воскликнула Шахла и быстро дунула три раза в сторону, чтобы отогнать злого духа.[65] — Он похож на тебя.

— Правда? — переспросила я. Мне приятно было слышать слова сестры.

— Да, очень! Посмотри на эти кудряшки. В точности как у тебя и мамы-джан.

При упоминании мамы мы обе замолчали.

— Ты была у нее? — спросила я, стараясь придать голосу будничную интонацию.

Шахла отрицательно качнула головой.

Я уставилась на стоявшую передо мной чашку с чаем. Мама-джан. Нет, я не стану рассказывать сестре все, что знаю о ней, только не здесь, среди этих оживленно щебечущих женщин. Мне казалось это предательством по отношению к маме. И в то же время мне так хотелось поделиться неутихающей болью и тревогой о наших младших сестрах, которые оказались брошенными на произвол судьбы. Вероятно, в глубине души я надеялась, что после моего рассказа Шахла сама пойдет к маме и постарается поговорить с ней, достучаться до нее. Ведь они с мамой-джан всегда были особенно близки, и, возможно, сестре удалось бы сделать то, что, при всей ее напористости, не удалось тете Шаиме.

Я подавила вздох и взглянула на младенца, лежащего на руках у Шахлы.

— Ой, смотри, у твоей дочки глазки совсем закрываются, устала, бедняжка. Как ее зовут? — Я потрепала девочку за маленький кулачок, ее пальчики разжались и тут же снова сомкнулись, крепко ухватив мой палец.

Шахла наклонилась ко мне поближе и тихо сказала: