– Но маме с сестрой ни слова. Никому.

– Не скажу.

– Я сейчас еще посплю, а потом встану.

– Давай. А я в школу. До встречи.

Я вышел и прикрыл за собой дверь. Какой-никакой, но разговор, по-моему, состоялся, а это значило, что я могу выйти из дому. Ненадолго.

Для скорости я вывел с заднего двора мамин проржавевший бирюзовый велосипед, на котором она, грохоча металлической корзиной, раньше ездила за покупками. Во время каникул школа, печальная и всеми покинутая, смахивала на заброшенную фабрику. Все выпускники, жаждавшие узнать экзаменационные оценки, давно разошлись. За конторкой у входа дежурил географ, мистер Хепбёрн, загорелый, небритый, без пиджака, загадочно-притягательный, как и положено учителю во внеучебное время.

– Мистер Чарли Льюис! Вернулись на место преступления!

– Здравствуйте, мистер Хепбёрн.

– Ты последний! Куда идти – сам знаешь. Сходи полюбуйся.

Пару месяцев назад я для такого случая заготовил шутку. Посмотрю на вывешенные результаты и начну приговаривать «х-х-х-хе-е-е-е» – как заика! Наверное, шутка была хиловата, да и утешением не служила, но все же могла сработать на меня. Списки были составлены в произвольном порядке: там вперемежку значились блоки фамилий на буквы «Д», «К», «Ф», ну и где-то затесались «Х» и парочка «Е». Проектная работа, которую я сдал в начале года, перед тем как слетел с катушек, спасла меня от полного унижения, но в целом улов получился смешанный и незавидный. Я пробежал глазами чужие оценки: у Люси – сплошняком «А», то же самое у Хелен: «A-A-A-A-A-A-A» – как вопль (реплика Фран). У меня разнообразия было больше…

– С такими буквами в «Эрудит» хорошо играть. – У моего плеча возник мистер Хепбёрн. – Бывает и хуже.

В одном Харпер ошибся: он сказал «две бэшки», а на самом деле у меня стояло «В» и «А» – по информатике и по изо.

– Вот видишь? – Мистер Хепбёрн постукал пальцем по высшему баллу. – Полезная буква для игры в «Эрудит».

– Опечатка, наверно.

– Брось, Льюис. Вот эти… – он поскреб ногтем большого пальца мои «D», «E» и «F», – эти либо несущественны, либо поправимы. Сам убедишься.

– Да я не расстраиваюсь, спасибо, мистер Хепбёрн.

– Когда ты начнешь говорить мне «Адам»?

– Никогда.

– Заходи, если надумаешь…