Так вот, каким же образом я, Джон Килленз, мог бы написать правдивый рассказ о крестьянине-китайце, живущем где-нибудь в рердце Китая? Каким бы универсальным ни был мой писательский взгляд, я никогда не буду в силах постичь специфику жизни китайского крестьянина, проникнуть в своеобразие его культуры, его речи, смысл его существования, в то чисто китайское, что есть в нем, и в нем одном. Да и помимо всего, я никак не смог бы настроить себя так, чтобы меня не остановили расовые различия.

Я убежден, что, говоря об универсальности, человек Запада подразумевает универсальность, не преступающую границ англосаксонского мира—весьма незначительной части нашей юной и уже стареющей вселенной. Любая строка Шона О’Кейси дает почувствовать, что с нами говорит ирландец. Достоевский открыл миру русскую душу. И ни одному из критиков и в голову не пришло поставить под сомнение их универсальность. А вот писать об американском негре—это уже само по себе «не универсально»!

Ныне процветающий знаток негритянской литературы Герберт Хилл в своем предисловии к антологии «Новая литература американских негров», озаглавленной «И вскоре придет утро», воздает хвалу Ралфу Эллисону, но совсем не по тем причинам, по каким это нужно было сделать. Согласно Хиллу, Эллисон в своих произведениях «выходит за рамки традиционных для негритянского писателя интересов... В наши дни негритянский художник, примыкающий к главному потоку современной литературы, испытывает прилив новых сил и отказывается связать себя выражением расового протеста... А когда ему удается подняться над своим гневом, негритянский писатель испытывает потребность в усовершенствовании своей литературной техники и чувства контроля».