Дома мылась, стиралась, родителям сказала, что с Фанькой больше гулять не пойду, что хотите делайте, хоть усыпите ее.

– Это же тебе подарок, Анечка! – сказала мама.

– Тысячу раз вам говорила, надо было спросить, а потом дарить! Не люблю собак, кошек, вообще ненавижу животных!

– Почему?

– Потому что мы их едим, и у меня из-за этого комплекс вины! Кошечек по шерстке гладим, а барашкам бошки рубим! Вот вы представьте, что перед вами не кусок мяса, – мама, отец и братик Стасик как раз ужинали, – а кусок живого барана! Который ничем не хуже нашей Фаньки. Почему бы от Фаньки кусок не отрезать? И котлетку из нее.

– Фу, дура! – закричал Стасик и отодвинул тарелку.

– Странно, ты же не вегетарианка, – сказал отец.

– Да, потому что я не думаю о животных как о разумных существах! Иначе бы я их жрать не могла! Все они безмозглые – и бараны, и собаки, и кошки. Они – наша еда!

– Мы собак не едим! – возразил Стасик.

– А зря! То же мясо!

Нет, мы не ругались, у нас это было не принято. Никогда не доводили споры до горячего конфликта, до взаимных оскорблений, что сплошь и рядом встречается почти во всех семьях. И отец от мамы через пару лет ушел спокойно, без скандала. Сказал:

– Стасик почти вырос, Настя совсем взрослая, я спокойно могу начать новую жизнь. И ты, если хочешь.

– Проваливай, – усмехнулась мама. – Пять лет этого ждала, дождалась, спасибо. А за меня не волнуйся, устроюсь.

И солгала, не устроилась. Не разлюбила отца до самой смерти.

Через пару дней я возвращалась домой из университета и встретила Покровского со своим догом.

– Ну наконец-то! – сказал он. – Целую неделю тут хожу!

– Зачем?

– Ты мне понравилась. Меня Виталий Покровский зовут.

Он сказал это хорошо, просто и весело. И мне не хотелось кокетничать и жеманничать, что иногда случалось в ту девичью пору, сказала тоже просто:

– Настя. Анастасия Свирская.