Но ужаснулась Элизабет другому: внешнему виду Гарриет, которая пришла в четверг утром.

Элизабет еле успела вложить в ланч-бокс Мадлен записку со словами: «Материю нельзя ни создать, ни уничтожить, но можно преобразовать. Так вот, не садись рядом с Томми Диксоном», когда Гарриет присела напротив нее за стол и в это пасмурное утро осталась в солнцезащитных очках.

– Гарриет? – встревожилась Элизабет.

С притворной небрежностью Гарриет объяснила, что мистер Слоун вчера вечером был не в духе. Да и то сказать: она выбросила несколько его мужских журналов; «Доджерсы» продули; а еще его возмутило, что Элизабет поддержала ту женщину, которая надумала стать кардиохирургом. Поэтому он метнул в жену пустой пивной бутылкой, и Гарриет повалилась на спину, как мишень на стрельбище.

– Я звоню в полицию, – сказала Элизабет, потянувшись к телефону.

– Нет. – Гарриет накрыла ее руку своей ладонью. – Полиция как приедет, так и уедет, а я не собираюсь доставлять ему такое удовольствие. К тому же я огрела его сумкой.

– Тогда я сама к нему наведаюсь, – заявила Элизабет. – Пусть понимает, что такие выходки ему даром не пройдут. – Она вскочила из-за стола. – И бейсбольную биту с собой прихвачу.

– Ну уж нет. Если ты его поколотишь, полиция займется не им, а тобой.

Элизабет призадумалась. И то правда. Стиснув зубы, она ощутила прилив хорошо знакомой ярости: ей вспомнился многолетней давности опыт общения с полицией. «Значит, официального извинения не будет?» Подняв руку, она нащупала на затылке свой карандаш.

– Я способна за себя постоять, Элизабет. Не боюсь я его, он мне просто противен. Согласись, разница есть.

Элизабет хорошо знала это чувство. Наклонившись, она обвила руками Гарриет. Несмотря на тесную дружбу, они почти никогда не обнимались.

– Я ради тебя на все пойду, – выговорила Элизабет, притягивая ее к себе. – Ты и сама это знаешь, правда ведь?

Гарриет удивилась; когда она подняла голову, Элизабет заметила блеснувшие в глазах у старшей подруги слезы.

– И я так же. Ну ладно. – Гарриет отстранилась. – Все образуется, – сказала она, утирая лицо. – Надо это забыть.

Но Элизабет была не из тех, кто забывает. Не успела она вырулить с дорожки на улицу, как у нее уже созрел план.

– Привет, зрители, – говорила Элизабет через три часа. – С возвращением в студию. Вам хорошо видно? – Она поднесла к телекамере суповую банку. – Это дает экономию по времени.

Уолтер, сидя в режиссерском кресле, даже задохнулся от благодарности. Она использовала этот суп!

– А все потому, что здесь полно химикатов. – (Банка со стуком упала в ближайшую урну.) – Кормите этой едой своих близких – и вскоре они вас освободят: у вас просто не останется едоков.