Откуда ни возьмись, появляется Паули, кладет на нее руки, а я, не успев сообразить, что делаю, бью его, и он отлетает.

— Чтоб тебя, Брайан, — бурчит он, держась за щеку.

— Это Анна, Паули, это Анна.

Когда они понимают, то пытаются оттащить меня, чтобы заняться ею. Но это мой ребенок, моя малышка, и я не принимаю их помощь. Я кладу ее на носилки и прицепляю ремнями, а ребята грузят их в «скорую». Приподнимаю ее подбородок, готовясь сделать интубацию, но замечаю маленький шрам от падения на катке, когда она напоролась на конек Джесса, и разваливаюсь. Рэд отодвигает меня и делает все сам. Потом щупает ее пульс.

— Он слабый, кэп, но есть.

Рэд ставит капельницу, а я беру рацию и сообщаю ожидаемое время прибытия.

— Тринадцатилетняя девочка, дорожная авария, тяжелая закрытая травма головы…

Когда кардиомонитор гаснет, я бросаю рацию и начинаю сердечно-легочную реанимацию.

— Давай лопатки! — командую я и разрываю рубашку на Анне, режу кружева лифчика, который она так хотела носить, хотя он был ей совсем не нужен.

Рэд бьет ее током, и пульс возвращается, брадикардия с желудочковыми экстрасистолами.

Мы надеваем ей респиратор и ставим капельницу. Паули, скрипя тормозами, въезжает в зону выгрузки для «скорых» и распахивает задние дверцы. Анна лежит неподвижно. Рэд хватает меня за руку.

— Не думай об этом, — говорит он, берется за передние ручки каталки и везет ее в отделение неотложной помощи.

Мне туда зайти не позволяют. Пожарные рыбьим косяком вплывают в больницу для поддержки. Один из них приводит перепуганную Сару.

— Где она? Что случилось?

— Дорожая авария, — с трудом говорю я. — Я не знал, кто в машине, пока не залез внутрь.

Глаза наполняются слезами. Сказать ей, что Анна не может дышать самостоятельно? Что ЭКГ показывает прямую линию? Сказать, что последние несколько минут я перебираю в памяти каждое свое действие — с того момента, как забирался на грузовик, до того, как вытащил ее из разбитой машины, уверенный, что эмоции помешали мне сделать то, что нужно было сделать, что можно было сделать?

В этот момент я слышу голос Кэмпбелла Александера и звук, будто что-то швырнули о стену.

— Черт возьми, — ругается он, — просто скажите мне, привезли ее сюда или нет!

Адвокат вылетает из дверей соседнего кабинета, рука у него в гипсе, одежда в крови. Хромая собака рядом. Он сразу впивается взглядом в меня: