Надо обязательно пополнить издательский план Детгиза изданием книжек по вопросам, что из себя представляет наша великая родина во всех ее областях. Дети прежде всего должны знать, чем наша страна располагает, какие у нее богатства, чем она отличается от других стран. ‹…› Необходимо также в художественной форме изложить, что было и что стало с нашей страной, чего у нас не было и что теперь есть[1332].
В другом сборнике Благининой, «Стихи», выпущенном «Детиздатом» в 1939 году[1333], были представлены образы бабушки, чей малыш-внук собирается уйти на войну (стихотворение «Мой внук» Л. Квитко (перевод с еврейского Благининой)[1334]), и мамы, отпустившей свою дочь во взрослую жизнь (в стихотворении «Алеся» Я. Купалы (перевод с белорусского Е. Благининой)). Здесь в интимно-лирическом ключе постулировалась участь мамы и бабушки — вырастить, отпустить и ждать.
В этот сборник Благининой вошло также другое, чрезвычайно важное для нашего исследования стихотворение «Две матери», посвященное двадцатилетию комсомола. В нем создаются два параллельных образа — женщины-матери и страны-матери. Обе «заботились о сыне», обе отправляют сына на фронт.
Образ матери-родины, великой страны, вскормившей и вырастившей своих сынов, имеет богатую традицию в русской литературе и культуре. Он глубоко символичен, получил воплощение в философских, исторических и художественных текстах. Образ Родины-матери в советской пропаганде появляется в середине 1930-х годов: с его помощью подчеркивалось, что Советская Родина — это любящая мать для всех народов. Как отмечает современный историк О. В. Рябов, помимо изменений в геополитической ситуации и необходимости укрепления патриотических чувств в преддверии ожидавшейся войны, образ Родины-матери был призван обозначить и поворот в демографической политике Советского государства, связанный с пропагандой ценности материнства и детства[1335]. Поэтому появление второго образа матери в детской поэзии Благининой было вполне органичным и отражало общую тенденцию возрождения образа «России-Матушки» в варианте советской «Родины-Матери». Матерью советского ребенка была теперь не только женщина, но и Родина.
Другой показательной для этого периода книгой, где образ мамы возникает уже в заглавии, является поэма для дошкольников Н. Л. Дилакторской «Почему маму прозвали Гришкой». Впервые поэма была напечатана в журнале «Чиж» (1935, № 11), а в 1937 году с незначительными изменениями и рисунками К. Рудакова вышла в Детиздате[1336]. Ребенок восторженно рассказывает о своей бесстрашной маме-разведчице, которая сражалась против белых в годы Гражданской войны и даже совершила подвиг. Мама здесь нарочито маленькая, похожая на мальчика, не мама вовсе, а пацаненок Гришка. Это уникальная для детской литературы фигура женщины. Традиционный образ женщины-матери ловко заменен автором образом ребенка: так подчеркивается близость двух поколений и нивелируется разница в возрасте между мамой-героем и ребенком, от лица которого ведется повествование. Ребенок восхищен смелостью мамы и невольно ставит себя на ее место. Критик В. Денисьев в рецензии на поэму писал: