Светлый фон

Поразительно, но задолго до перестройки А.С. Кустарев предсказал этот вектор развития совинтеллигенции! Вот что он писал в блестящем эссе «Будущее интеллектуалов и восхождение нового класса» Элвина Гулднера: «Советская интеллигенция, громко претендуя на то, что она носитель необыденного сознания, идеологически полностью остается в пределах того, что было свойственно буржуазии в начале XIX в., присваивая весь буржуазный идеологический фольклор, то есть продукт обыденного сознания буржуазии. К тому же не первоначальной кальвинисткой буржуазии, а более поздней, зараженной социальным дарвинизмом и перенявшей у старой аристократии все замашки «досужего класса» (Веблен). И уж тем более интеллигенция остается в пределах самого вульгарного обыденного сознания, когда разговаривает о самой себе.

«Советская интеллигенция, громко претендуя на то, что она носитель необыденного сознания, идеологически полностью остается в пределах того, что было свойственно буржуазии в начале XIX в., присваивая весь буржуазный идеологический фольклор, то есть продукт обыденного сознания буржуазии. К тому же не первоначальной кальвинисткой буржуазии, а более поздней, зараженной социальным дарвинизмом и перенявшей у старой аристократии все замашки «досужего класса» (Веблен). И уж тем более интеллигенция остается в пределах самого вульгарного обыденного сознания, когда разговаривает о самой себе.

Этот дефект сознания не сойдет советской интеллигенции с рук. Либо она не сумеет осуществить историческую роль, на которую претендует. Либо сумеет – но ко всеобщему несчастью. Потому что пока она не представляет собой реальной социальной (политической) силы, ее ложное сознание – это ее личное дело. Все меняется, когда она становится ответственной силой в обществе. Пытаясь обратить внимание советской интеллигенции на работу Гулднера, референт питает слабую надежду, что политически активная часть советской интеллигенции заинтересуется образцом исторически гораздо более передового самосознания».

Этот дефект сознания не сойдет советской интеллигенции с рук. Либо она не сумеет осуществить историческую роль, на которую претендует. Либо сумеет – но ко всеобщему несчастью. Потому что пока она не представляет собой реальной социальной (политической) силы, ее ложное сознание – это ее личное дело. Все меняется, когда она становится ответственной силой в обществе. Пытаясь обратить внимание советской интеллигенции на работу Гулднера, референт питает слабую надежду, что политически активная часть советской интеллигенции заинтересуется образцом исторически гораздо более передового самосознания».