Понятно, что раздражает в либеральной совинтеллигенции – претензия на то, чего у неё на самом деле не было и стремление, сохраняя эту претензию, красуясь и занимаясь самолюбованием, быть при этом поближе к власти. Но можно ли сказать, что шестидесятническая совинтеллигенция была хуже, скажем, номенклатуры или других социальных групп? Двойным и ложным сознанием в той или иной степени были проникнуты практически все социальные группы советского общества, и в наибольшей степени – верхи, номенклатура. Хотя, разумеется, рыба гниет с головы и именно с головы, с мозга – главный спрос (к тому же у группы, представители которой на виду, больше шансов засветить свой нарциссизм, свои фарисейство и корыстный интерес). А кто у нас голова и мозг? Или, по крайней мере, претендует на это? Правильно, интеллигенция. Впрочем, есть диаметрально противоположная точка зрения, причем довольно широко распространенная. В наиболее жесткой и даже грубой форме ее выразил Ленин. Ее суть: интеллигенция не мозг нации, а говно.
Между крайними точками зрения, фиксирующими некий субстанциально-функциональный континуум «мозговно» лежит не истина. Гете был прав: между двумя крайними точками зрения лежит проблема. В нашем случае это проблема самооценки некоего слоя с позиций ложного сознания, причем и самооценка, и ложное сознание используются в качестве социального оружия. И это в свою очередь вызывает реакцию, особенно в определенных исторических обстоятельствах.
Хочу подчеркнуть: шестидесятничество, помимо прочего, было реакционной утопией переходного от ранней к зрелой стадии советского общества; переход осуществлялся «под знаменем» возвращения к «ленинским нормам», которые суть не что иное, как олигархическая форма правления 1917–1929 гг.; шестидесятники с их романтикой революции и гражданской войны, их