Восстание — первое со времен Парижской коммуны 1871 г. — полноценно состоялось лишь в Астурии. Его инициаторами и координаторами выступили шахтеры; в сущности, это была масштабная оборонительная операция с целью защиты шахтерских деревень. Шахтерские профсоюзы поддержали законодательство, касающееся техники безопасности, компенсаций за несчастные случаи, условий труда и пенсий. Однако наниматели эту инициативу отвергли, сочтя слишком дорогостоящей. Из-за кризиса работодатели закрывали производство, увольняли рабочих, не следили за выполнением требований безопасности, а после перестановок в правительстве тем более решили, что бояться им нечего. Поскольку ряды НКТ и коммунистов пополнились за счет разгневанных шахтеров, ВСТ, не желая отставать, также превратился в крайне радикальную организацию. Все они выступили единым фронтом — это был один из примеров настоящего «народного фронта», каких в эти годы образовалось несколько. Восставшие захватывали шахты, фабрики и общественные здания; оружие отнимали у сдавшихся полицейских или брали с оружейных заводов. Восставшие установили контроль над долинами, где велась добыча, но не смогли захватить ключевые здания в столице провинции Овьедо. У них, как и у их соратников в других европейских странах, не было необходимого четкого плана ведения наступательных действий, и они не готовили боевиков, даже на примитивном уровне. Военное руководство и организацию они презирали и потому ими пренебрегали. В боях с полицией и местной армией они стояли насмерть за свою территорию. Но когда в провинцию прибыл 26-тысячный контингент, состоящий в том числе из участников подавления марокканских волнений, то перевес оказался не на стороне восставших (Aguado Sanchez, 1972; Preston, 1978: 127–128; Shubert, 1987).

Спустя две недели восстание было подавлено. Погибли около полутора тысяч человек. Примерно 1200 убиты правительственными войсками, из них более половины в бою, остальные — жертвы принятых после окончания противостояния карательных мер. От рук восставших погиб 281 военнослужащий и полицейский, а также 40 гражданских лиц, включая 29 хладнокровно убитых священников. Правоцентристское правительство начало репрессии в национальном масштабе; главной целью стала НКТ, не игравшая на самом деле решающей роли. Масла в огонь подливала пресса, преувеличивающая масштаб событий. Однако норма закона военного времени была соблюдена, и убийств почти не последовало. Около 20 тысяч левых и региональных сепаратистов — среди них большинство руководителей НКТ, ВСТ и ИСРП — попали за решетку. Закрылись «народные дома» и местные профсоюзы. Исполнительным указом были заменены на своих постах более 10 % градоначальников по всей Испании. В пособничестве восставшим обвинили даже Асанью — хотя парламент не дал делу хода. Если бы испанские правые были по-настоящему авторитарной силой, то республике в этот момент настал бы конец. Будь в их рядах значительное число радикальных популистов или фашистов, возмездие было бы куда более жестоким. Однако основной целью было свернуть реформы планомерно, законным путем. Они взяли под свой контроль оба госаппарата, а также разгромили левых, и теперь могли осуществить свою цель при помощи республиканских институтов.