Кроме того, этот режим имел прочную классовую основу. Его сторонники набирались непропорционально, по большей части из верхних, наиболее образованных слоев, а любая независимая низовая организация жестоко подавлялась. При этом любопытно, что главную коллективную роль при франкистском режиме сыграли вовсе не промышленники, не банкиры и даже не землевладельцы. По характеру своих целей франкисты более напоминали не капиталистов, ориентированных на прибыль, а чурающихся всего нового рантье.

Свои права на собственность они застраховали с лихвой, подавляя трудовое население, а впоследствии мягко и без особого результата противодействовали интеграции рабочих в корпоративное государство посредством фалангистских профсоюзов. Франкистам вполне хватало арендной платы, получаемой от собственности, госслужбы и покровительства, а охота за прибылью их совсем не интересовала. Франко это вполне устраивало: для него капитализм был не стимулом экономического развития, а всего лишь государственным строем. В условиях его политики «казарменной автаркии» Испания начала переживать застой, народ беднел, офицеры — представители буржуазии, фашисты, — словом, все, на кого режим опирался, получили теплые места в государственных и частных компаниях. Не у дел были капиталисты-технократы, пока в 1960-е не приобрела популярность католическая организация «Опус Деи». Наконец, в Испании началась модернизация — во многом не благодаря усилиям режима, а благодаря тому, что она все-таки находилась в Западной Европе. Факторами либерализации стали зарождение Европейского экономического союза и Второй Ватиканский собор; церковь понемногу отстранилась от Франко, и режим лишился души. Офицерский корпус и «Фаланга» оставались верны правителю вплоть до его смерти; благодаря этому были предотвращены волнения, которые так или иначе прослеживались в народе, и страна не была ввергнута в новую гражданскую войну. Однако в 1975 г. и испанская правая элита, и левые решили, что в современном мире формой правления должна быть либеральная демократия. Страна решила двигаться в этом направлении самым осторожным путем: была реставрирована монархия Бурбонов. Когда в 1981 г. именем короля Хуана Карлоса был осуществлен военный переворот, сам монарх колебался в течение нескольких часов. Говорят, что он обратился за советом к президенту Франции Валери Жискар д’Эстену, а тот, в свою очередь, спросил, как Хуан Карлос смотрит на то, чтобы стать последним правящим Бурбоном в Европе. Если такого желания нет, якобы продолжил д’Эстен, тогда стоит сохранить демократию. В итоге Хуан Карлос путч не поддержал, и тот сам собой сошел на нет.