Что относится к делам религиозным, то решает кади, другие же [дела] решают эти эмиры. Решения их основательны и справедливы, потому что они [судьи] не заподозриваются в пристрастии и не берут взяток»[1084].

Если в непредвзятости приговора Верховного суда Золотоордынского ханства в отношении князя Михаила Тверского можно было усомниться[1085], то справедливость указов Узбек-хана в связи с уголовными преступлениями, совершенными воинами его армии против мирного населения и тем более против мусульманского духовенства, сомнений не вызывает. А «действия указов царя и послушание войска и армии» современники приводили в пример.

Вассаф в своей «Истории» по этому поводу писал: «…Обитатели скита (здесь — поселение мусульман-отшельников. — А. М.) стали просить (Узбек-хана. — А. М.) о помощи против обид и притеснений войска… Они доложили, что из лиц, принадлежащих скиту… (воины. — А. М.) увели в плен несколько человек… и что все, что нашли, разграбили… Между прочим, два монгола запустили в окно скита копье, чтобы унести тканый занавес…

Когда это заявление было доложено Узбек-хану, то состоялся указ, чтобы сначала из тех двух лиц, которые ради занавеса совершили недостойное дело, одного казнили, а другого, примерно наказали. Повесив ему на шею отрезанную голову [казненного], провели сперва вокруг лагеря, а потом уже уложили в… могилу рядом с его несчастным товарищем.

Разгневавшись, он [Узбек] отправил к эмирам улуса… высочайший ярлык: „Всякого, кого схватят со всем тем, что он украл, передать немедленно мюридам (последователь, ученик. — А. М.) шейха и затем не делать ни малейших (новых. — А. М.) притеснений (народа. — А. М.); если же кто допустит проступок и упущение, то тело и душу таких мы отправим к месту восхождения неба и к месту нисхождения земли“…