Шантильийский лес, вероятно, был обширен в то время, когда еще в нем охотилась фамилия Конде. Но все деревья, годные для строений, были срублены; из оставшихся же я не видал почти ни одного старее двадцати лет. Те, коим после революции достались поместья эмигрантов, были вообще хитрые спекуляторы: они старались все свои земли и леса обращать в деньги; ибо владетельные права их тогда были очень ненадежны.

Шантильи, сделавшийся классическим местом по имени великого Конде, представлял нам обширное поле для занимательных размышлений: он и сам по себе заслуживает внимания; некоторые строения расположены весьма приятно, но во время моего проезда почти во всех домах окна закрыты были ставнями, вероятно, из предосторожности от грабежа пруссаков, которые в то время окружали город. Войска состояли большей частью из молодых людей, которые, по-видимому, расположены были забавляться на счет завоеванной страны. Однако ж я не заметил ни чего дурного в их поведении. Они овладели сапогами наших почтальонов и с довольным видом расхаживали по трактиру в этом страшном наряде, коего толстота и прочность нимало не уменьшились со времен Йорика и Лафлера[130]. Но гусары прусские еще более забавлялись в великолепных дворцовых конюшнях, избежавших горестного жребия, который постигнул дворец. Огромный свод, воздвигнутый принцем Конде для лошадей своих, имеет пятьдесят футов в вышину, двести туазов в длину и около тридцати шести футов в ширину. Сие величественное здание, которое, судя по огромности, можно почесть более приличным для бегунов короля Бробдингнега, нежели для лошадей обыкновенного роста, было прежде разделено на многие отделы; но они уже давно разрешены. Посредине возвышается великолепный купол, имеющий девяносто футов в вышину и шестьдесят в диаметре. В углублении, находящемся под куполом и в виду главного входа, сделан пышный фонтан, который упадает в широкую раковину и оттуда стекает в обширный мраморный водоем. Сей фонтан, который с честью мог бы занять место и в самом дворце, был назначен для удовлетворения конюшенных потребностей.

В некотором расстоянии от конюшен находятся печальные развалины принцева дворца.

Великолепный замок соответствовал некогда в пышности своим конюшням; теперь от него остались одни развалины, загромоздившие каналы, вырытые для украшения и защиты. Он был разрушен парижской чернью во время революции. Революционеры, присвоившие себе материалы его, клали их в небольшом здании, которое называлось малым замком и соединялось с главным дворцом посредством шоссе. Таким образом малый замок уцелел, хотя сначала и был разграблен. Шантильи со всеми своими угодьями продан был как национальное имущество; но покупщики не выплачивали денег – и правительство взяло его назад. Сим средством король, по восстановлении своем, мог без затруднения возвратить замок принцу Конде. Малый замок поправлен был наскоро и самым простым образом для принятия законного владетеля; вид сих поправок составляет печальную противоположность с великолепием прежних украшений. Везде видны только рамы огромных зеркал. Впрочем, ежели я хорошо вслушался в слова проводника моего, сии поправки не должны быть строго разбираемы, ибо они суть добровольное приношение шантильийских жителей, которые, узнав, что принц Конде хотел снова поселиться в замке своем, приложили все возможные старания для улучшения оного. Накануне нашего приезда они приготовлялись торжествовать возвращение принца – и на куполе конюшни снова выставили белый флаг в знак вторичного восстановления Бурбонов.