Посреди военных сцен сообщение французских почт, находящихся под непосредственным распоряжением правительства, производилось безостановочно. На каждой из них прибита была прокламация, сочиненная на четырех языках, т. е. на французском, немецком, английском и русском за подписанием четырех генералов: сим повелением запрещалось всем офицерам и солдатам, как французским, так и союзным, брать почтовых лошадей или другими какими-либо способами препятствовать сообщению между Парижем и провинциями. Таким образом, при грозном шуме войны почты во Франции были безопасны и исправны, и нас в пути ничто не задерживало.

В то самое время, как некоторые деревни представляли жалкую картину опустошения, города не потерпели почти ничего; потому что солдаты, проходившие через них, находились всегда пред глазами офицеров; а в гарнизоны посылаемы были особенные командиры для наблюдения за дисциплиной. Однако в иных заметили мы, во время своего проезда, еще свежие следы бомбардирования, произведенного за неделю или за две до нашего прибытия. Камбре взят был приступом; жители оного, бывшие вообще роялистами, благоприятствовали атаке; часть осаждавших взошла по лестнице старой башни, примыкавшей к скрытому ходу, которой проложен был через ров и сообщался с валом посредством калитки: сей ход открыт был жителями. Гарнизон состоял частью из национальной гвардии, которую Бонапарт откомандировал из прежнего ее кантона для защиты Камбре. Перонский гарнизон, именовавшийся некогда Перонской Девственницей или Девичьей крепостью, потому что всегда оставался целым, был взят подобным же образом. Перон расположен при реке Сомме, посреди низменной и болотистой равнины, и укреплен превосходно; но он, как и другие крепости на фландрской границе, мало имел способов к сопротивлению – Бонапарт и в этом случае вверил судьбу свою единственно счастью, ибо не заготовил ничего для поддержания войны оборонительной. Доказательством же неопытности перонского гарнизона служит то, что он забыл завязать глаза английскому офицеру, который отправлен был с требованием сдачи. Сей офицер был человек отличного ума и достоинства, и глаза его, вероятно, не оставались в праздности в то время, когда осаждаемые, против обыкновения, предоставили им полную свободу. По возвращении своем он открыл возможность овладеть ретраншаментом, находившимся в предместье по левую сторону реки. Тотчас началась атака и была столь счастливо совершена на всех пунктах, что солдаты, составлявшие гарнизон, положили оружие и возвратились к своим мирным занятиям, от коих они отторгнуты были Бонапартом. Сей успех так мало стоил, что офицер, получивший оный, едва согласился подробно рассказать мне о своем приступе. Но мне, который видел вал, хотя и понизившийся несколько от времени, но все еще очень крепкий, чрезвычайно глубокие и наполненные водой рвы; гласис, над ними возвышающийся; палисады, построенные из деревьев, покрывавших крепостные окрестности, – мне даже намерение овладеть этими укреплениями казалось предприятием важным и многотрудным.