— Не удивляйся, но я не одна. То есть приехала не одна. И дело в том, что он иностранец. Ему нельзя на Чкалова, к нашим, ты понимаешь. А я…

— Где он? — спросил Ахилл.

— Здесь, на площадке. Подожди! — потянула она его за руку, когда он хотел быстро встать. — Дело в том, что… За мной, ты видишь ли, там, в Ленинграде, следят.

Она опять взялась смотреть на него в упор.

— Давно? — спросил он.

— Больше месяца.

— И ты знаешь, из-за чего?

— Из-за того. Обыкновенно: самиздат. Еврейское тоже. Ну, и еще кое-что… Ты Би-би-си вчера не слушал?

— Нет. Так что ты его не пускаешь сюда, своего иностранца?

— А ты пускаешь?

— Дура. Иди зови.

Она обрадованно вскочила и побежала к дверям.

— Вот. Это Джордж, — представила она Ахиллу высокого парня в тонком пальто и без шапки, с аккуратной прической, с небольшими, тоже аккуратно подстриженными усами, словом, вполне джентльмена. Ахилл подал руку и назвал себя. Джордж по-русски сказал:

— Мы с вами знакомы.

— Да, — подхватила Майя. — Отец, ты обещал нам чаю? Давайте сядем за стол, а потом уж начнем разговаривать.,

Она привезла ленинградских пирожных, чем была страшно горда. Джорджа, как оказалось, Майя тоже привезла с собой. Тот лишь вчера прилетел из Лондона и сразу же пошел к Майе. А теперь они здесь. Завтра ему обязательно нужно попасть обратно в Ленинград. Ведь Джордж приехал в Москву нелегально, оставив свою туристскую группу, его немедленно вышлют из страны, если узнают, что он здесь побывал.

Майя говорила беспорядочно, была возбуждена, а в глазах ее Ахилл читал что-то не очень хорошее, — загнанность, тоску, усталость. Он положил ей руку на плечо. Милый Джордж кивал и со здоровым аппетитом ел бутерброды.

— Вспомнил, — сказал Ахилл. — Вы были у Майи дома. Мы пришли после концерта. Вы, кажется, поете, да?

— Именно, — подтвердила Майя. — В том-то и дело, что Джордж поет.

Она произнесла это с сарказмом. Джордж порозовел и, глядя ясным взглядом на Ахилла, сказал: