У Ахилла было отличное настроение, — музыку его сыграли хорошо, народ собрался симпатичный, Майя сияла, Лина чуть улыбалась, — а главное, неожиданно написалась очередная его хулиганская вещь! — и он, поддавшись нетерпению услышать, проиграть, пропеть, поставил на пианино ноты, сел к клавиатуре и, вдалбливая четверти маршеобразных минорных аккордов, начал, взяв себе партию низкого голоса: «В сво-ем послед! — нем выступле! — нии на пле! — ну-ме це-ка! то-ва-рищ Бреж! — нев!..»

Онемевший и потом давящийся беззвучным хохотом народ прослушал сюиту — она длилась двадцать минут — и разразился бурей восторженных воплей. Ахилла заставили говорить. Он показал газетные вырезки и оставшиеся от «Правды» лохмотья и уверил всех, что использовал настоящий, без единого изменения, партийный текст, а также сказал, что очень удовлетворен своим новым сочинением, так как наконец-то ему удалось впервые воплотить в своем творчестве принципы искусства социалистического реализма. Еще он объяснил, что по его замыслу композиция сюиты представляет собой модель, на основе которой можно создавать другие варианты произведения — с тем, чтобы в качестве текста использовать всякий раз новые, свежие номера газеты «Правда» и, значит, всегда при исполнении сюиты вносить в нее самое актуальное, злободневное содержание. Джордж подошел к Ахиллу вместе с Майей. Он сказал, что поет и что в колледже, где он преподает, есть небольшой хор. Мог бы он сделать копию хоровой сюиты? Он так хотел бы исполнить ее у себя в Англии! Конечно, Ахилл не стал возражать.

Сейчас, когда они вспомнили тот прошлогодний вечер, Ахилл спросил у Джорджа:

— Ну, и как? Удалось вам это спеть?

— Да! — с жаром воскликнул Джордж. — Вот как раз удалось! Даже не один раз!

— Я все расскажу, хорошо? — подхватила Майя. — В общем, они тогда же, весной, разучили твою эту штуку, сделали листовочку с английским переводом и, как Джордж говорит, с грандиозным успехом исполнили ее на каком-то концерте в колледже, потом еще где-то, потом на хоровом конкурсе, после чего появилась об этом рецензия, и так, папочка, твое сочинение стало известно, тем более, что твое имя было известно в Англии и до этого. Я правильно говорю? — обратилась она к Джорджу. Тот поспешно закивал. — И все бы ничего, но несколько дней назад в Лондоне собрался комитет по защите гражданских прав в Советском Союзе — и! — теперь самое важное! — к открытию этих слушаний приурочили выставку и всякие еще дела, имеющие отношение к нонконформистскому искусству, — верно, Джордж, я излагаю? — самиздат и тамиздат, картины и музыку! — почему-то и Шостаковича тоже, — ну, и что ты думаешь? — пригласили Джорджа и его прекрасный хор спеть выдающуюся кантату Вигдарова на слова газеты «Правда». Они и спели, — с потрясающим успехом, правильно, Джордж?