– Ты не знаешь, куда они поехали?

Плайбон опять пожал плечами.

– Скорее всего, он поит ее мартини в баре «Парагон» отеля «Клермонт». Идеальное место, чтобы сказать: «Смотри, детка, настанет день – и все это может стать твоим!»

– Он был один?

– Ой, что это с твоим каменным лицом? Шрамы побагровели. Был ли он один? Пока он не вывел ее отсюда, как кошку на поводке, да, он был один. А потом уже не один.

– Тиру не видел?

– Насколько мне известно, они никогда не ездят вместе. К тому же она не большая любительница «Кропоткина».

– Нам надо ее перехватить. Я имею в виду Мэдхен.

Брови Плайбона выгнулись арочками над очками, и он мотнул головой на вытянувшуюся до двери длинную очередь едоков.

– Даже если бы я в точности знал, где их искать, я все равно должен тут стоять до шести, пока не придет мальчонка. Слушай, спусти пары. Я уверен, что Столарски привезет ее обратно в квартиру. Особенно после того, как она задурит ему голову своей болтовней.

Стоя посреди закусочной в смокинге, Бруно представил, как сейчас перемахнет через прилавок и задушит Плайбона, привалив его спиной к раскаленному грилю. Но подобное импульсивное желание могло бы прийти в голову любому, только не ему, – например, одному из юнцов, бурно обсуждавших, взять ли им с полки горчицу или кетчуп, – и импульс быстро угас.

* * *

Он сидел один в квартире 25, глядя не на входную дверь, а на открытые окна. Издалека доносились обрывки речей, произносимых в мегафоны, и мелодий регги, прерывавшихся взрывами хохота или воем сирен. Нависшее над городом медленно темнеющее небо приобрело оранжеватый оттенок, словно где-то на холмах полыхал пожар. Его мысли путались. Он не ждал Мэдхен, понимая, что сегодня она не вернется, или убеждая себя в этом. Она и не вернулась. Может быть, он ждал прихода Плайбона. Он уже привык к приглушенному лязгу велосипеда, когда Плайбон выкатывал его из лифта в общий коридор и вел к своей двери. Но и тот не вернулся.

Тогда он отправился обратно в «Слайдеры Кропоткина». Теперь к уличному фонарю были прикованы цепями два велосипеда. Компанию Плайбону составил его новенький сменщик – Робин при анархисте-Бэтмене. Бруно вошел внутрь. Паренек суетился за прилавком, обслуживая шумную ораву несостоявшихся революционных активистов и сочувствующих, а освободившийся от рабочих обязанностей Плайбон честил их почем зря.

– Так вот как в наше время отмечают памятную годовщину волнений в Пиплз-парке. Да это все равно что судороги трупа Свободы. Славная годовщина теперь воспринимается как удачный повод разбить пару окон, стырить трубку для травы, кожаный ремень или потрепанные джинсы на память. Да у вас кишка тонка хотя бы перевернуть полицейскую машину. И это современная молодежь.