– Как ты догадался?

– Она сказала, это ты туда уматываешь.

Бруно застрял между Тирой и Столарски, а может быть, и Плайбоном – в безумной паутине их взаимного вранья. Возможно, Столарски никогда и не уезжал из города – теперь, когда Бруно собственными глазами увидел его цитадель изнутри, ему казалось естественным, что Столарски крепко обосновался тут среди холмов, точно тролль под мостом. Возможно, не было даже никакого винного хозяйства, да и никакого Глен-Эллен тоже.

– Тогда почему ее машина стоит у гаража?

Столарски ткнул пальцем в Бруно.

– Ты меня подловил. Вообще-то она лежит в овраге на границе имения. Я как раз собирался сходить в кладовку за мешком негашеной извести. – И он театрально хлопнул себя по лбу. – Машина! Как я мог забыть о ней, черт меня побери, это же явная улика!

Бруно мысленно прикинул расстояние от себя до пистолета на кофейном столике и сравнил с расстоянием от столика до Столарски. Сейчас эта мерзкая тварь стояла почти вплотную к окну – черным пятном на фоне блестящей листвы и бледного неба, и лунный свет четко очерчивал его кривые волосатые ноги. Бруно мог бы схватить оружие. Но тут Столарски поманил его к себе, и удачная возможность, если таковая и возникла, была упущена.

– Погляди-ка!

– Что там?

– Ты же хотел удостовериться, что она в порядке, так? Подойди и погляди. Отсюда прекрасный вид. Она совсем не выглядит старой.

Бруно шагнул вперед, и ему почудилось, что он упал в пейзаж за окном. Комната, которую Бруно принял за единственное помещение в доме, была лишь небольшой надстройкой над огромным зданием, о размерах которого было невозможно догадаться, стоя перед скромным с виду бунгало со стороны улицы. Они со Столарски находились в небольшой мансарде дома, глубоко вросшего в землю, а его длинный низкий флигель спускался по крутому склону холма и смыкался с домом поменьше, то ли гостевым коттеджем, то ли бунгало для прислуги. Окна коттеджа были освещены.

А между постройками, в окружении маленьких патио и миниатюрных садов, стояла наполненная горячей водой ванна из красного дерева, и поднимающийся от нее пар трепал листву деревьев и стелился на сброшенную одежду, сланцы и пустые стаканы, раскиданные по деревянному настилу. В ванне, опершись на локти и погрузившись в пену до сосков, сонно блаженствовала Мэдхен. Она не взглянула на них.

– Я бы пригласил тебя принять с нами ванну, но извини, у меня здесь установлена система очистки сточной воды, и фрагменты чужой крови, спермы и прочих телесных выделений потом несколько недель нарушают щелочно-кислотный баланс – я это испытал на собственной шкуре и скажу тебе: приятного мало.