Я ожидала, что Роб скажет что-то вроде того: «Давай скорее с этим покончим и не будем выходить за деловые рамки», но когда он накинул мне на плечи салфетку, то спросил:
— Амелия, у тебя все в порядке?
Боже, почему Роб не мог быть моим отцом? Почему я не могла жить в доме семейства Риис, а Эмма в моем, чтобы я могла ее ненавидеть, а не она меня?
— Смотря с чем сравнивать. С концом света?
Он был в маске, но я представила себе, что он улыбнулся. Роб мне всегда нравился. Он был странноватый и худощавый тип, совсем не похожий на моего отца. Когда я ночевала у Эммы, она говорила, что мой отец напоминал красавчика-кинозвезду, а я говорила, что отвратительно даже думать об этом, и тогда она шутила, что ее отцу дали бы роль в фильме «Месть ботаников». Может, это и правда, но он был не против сводить нас в кино на Аманду Байнз или Хилари Дафф, а еще разрешал играть с воском для брекетов и делать из них маленьких медвежат и пони, когда нам становилось скучно.
— Я и забыл, какая ты забавная, — сказал Роб. — Хорошо, открой пошире рот… Ты можешь почувствовать небольшое давление. — Он взял щипцы и стал ломать перемычки между скобами и моими зубами; я казалась себе биомеханическим роботом. — Больно? — (Я покачала головой.) — Эмма теперь почти ничего о тебе не рассказывает.
Я не могла говорить, потому что его руки были в моем широко распахнутом рту. Но вот что бы я сказала: «Все потому, что она стала сверхстервой и ненавидит меня до мозга костей».
— Очевидно, что ситуация неловкая, — сказал Роб. — Должен признаться, что не думал, будто твоя мать отпустит тебя ко мне как к ортодонту.
— Знаешь, ортодонтия напоминает физику. Если бы брекеты или ортезы находились только на кривых зубах, то это не решило бы проблему. Но, когда применяешь силу с разных сторон, все меняется. — Он посмотрел на меня сверху вниз, и я поняла, что он уже говорит не о зубах. — На каждое действие есть противодействие.
Роб принялся чистить мои зубы от композита и пломбы. Я подняла руку и положила ему на запястье, чтобы он убрал электрическую зубную щетку. Слюна казалась металлической на вкус.
— Она разрушила и мою жизнь, — сообщила я, а из-за обильного количества слюны прозвучало это так, будто я тону.
Роб отвел взгляд:
— Тебе придется носить зубную пластину, иначе может быть смещение. Давай сделаем снимок, чтобы подобрать тебе подходящую… — Он нахмурился, поднося инструмент к задней стенке моих передних зубов. — Эмаль здесь сильно сточилась.
Еще бы, я вызывала рвоту три раза в день, о чем ты, конечно, не знала. Я была, как всегда, ужасно толстой, и в свободное от рвоты время я впихивала еду в свой отвратительный рот. Я затаила дыхание, гадая, настал ли момент, когда мое тайное занятие станет явным. А может, я как раз этого и ждала.