Сначала я сделала ремонт в ванной комнате, потом в столовой. Убрала ковролин из спален второго этажа, чтобы положить паркетные доски. На этой неделе я собиралась приступить к покраске стен на кухне. После завершения комната снова попадала в мой список для ремонта.

Конечно, моему безумию сопутствовала методичность. Я осваивала новое дело и вряд ли могла сильно напортачить. Я думала, что если поменяю вокруг себя все до последнего кусочка, то смогу найти место, где мне снова станет комфортно.

Моим приютом стал «Обушон хардвер». Никто из моих знакомых не отправлялся за покупками в «Обушон». Если в магазине или аптеке я могла наткнуться на бывших пациентов, то в «Обушоне» я безмятежно гуляла по рядам, сохраняя полную анонимность. Я ездила туда три-четыре раза в неделю и разглядывала лазерные уровни и биты для дрели, ровные, как солдатики, ряды бруса два дюйма на четыре, раздутые пузырьки клея и их изящных соседей, медные трубы. Я садилась на пол с образцами красок и шептала названия цветов: «Малбери вайн», «Ривьера ажур», «Кул лава». Они казались фотографиями с мест для отдыха, куда я всегда хотела поехать.

«Ньюберипорт блю» был из коллекции исторических цветов Бенджамина Мура. Темно-синий цвет с серым оттенком, похожий на океан во время дождя. Вообще-то, я бывала в Ньюберипорте. Как-то летом мы с Шарлоттой сняли домик на Плам-Айленд для наших семей. Ты была еще маленькой, и поехать на отдых с вещами казалось тогда проще, как и пробираться сквозь высокую траву до пляжа. Казалось бы, идеальное место для отпуска: мягкий песок смягчил бы твое падение, Эмма и Амелия могли притвориться русалками, вплетая в волосы водоросли, которые выбрасывало на берег, а Шон и Роб могли приезжать к нам в свой выходной. Мы не предусмотрели лишь один пункт: от ледяной воды пронзало внутренности, даже если ты стоял в ней по щиколотку. Вы, девочки, плескались в приливной заводи, достаточно мелкой, чтобы солнце успело прогреть воду, но мы с Шарлоттой там бы не поместились.

Поэтому в воскресный день, когда парни забрали вас на завтрак в «Безумную Марту», мы с Шарлоттой решили поплавать на буги-борде, хотя это могло закончиться сильной гипотермией. Мы дрожали в гидрокостюмах («Они же должны быть облегающими», — сказала я Шарлотте, когда она застонала из-за размера своих бедер), но все равно понесли доски к воде. Я окунула ногу и ахнула.

— Ни за что! — отпрыгнула я.

Шарлотта усмехнулась:

— Уже мороз по коже?

— Очень смешно, — сказала я, но, к моему удивлению, она пошла навстречу волнам, высоко шагая, такая же невозмутимая, как и они, потом поплыла до той черты, где можно было покататься.