Природа «слепа» (постоянный эпитет Федорова), но этому ее недостатку можно и нужно противопоставить рациональное планирование и науку, что было известно уже Базаровым 1860-х годов. Они указывали на то, что природа — «мастерская», в которой следует трудиться на ее же благо. Кулаков, однако, заботит не состояние матери-природы и восстановление сельской экономики России, а только их личное благосостояние. Еще меньше они заинтересованы в революционных идеях коллективного сельского хозяйства, общественной собственности на средства производства и основанного на совместном труде научного земледелия в мировом масштабе. Ослепленные жадностью, они отвергают плановый рациональный труд, цепляясь за бессистемное, неэффективное и неэкономичное индивидуальное хозяйство. Кулаки — эксплуататоры земли отказываются планировать природные процессы: их не заботит, полезна или вредоносна для человека (и скота) деятельность природы. Класс кулачества не вписывается в рациональную динамику истории и быстро наносит непоправимый вред природным ресурсам.

Следует еще раз заметить, что недуги русской деревни и бедственное положение мужика коренятся не в самой природе: это вина тех, кто не захотел и не сумел взять ее под контроль. Как писал поэт в более позднем стихотворении «Я не ищу гармонии в природе…», природа — «безумная, но любящая мать» [Заболоцкий 1965: 111] для своих детей, то есть всего людского рода. Иногда она показывает свою любящую натуру, иногда впадает в яростное безрассудство. Время от времени она дарует обильные урожаи и благоприятную погоду, но нередко насылает засухи, наводнения, бури и лесные пожары. Она может дать доброе здоровье и долгую жизнь, а может навлечь на человечество чуму и другие болезни и бедствия. Рано или поздно природа убивает всех своих детей, так как не в состоянии защитить их от собственных разрушительных сил. Поскольку природа не добра и не зла, а просто не в состоянии регулировать себя, ее не стоит любить или ненавидеть — ее следует лечить с помощью науки. Эту простую истину понимает даже летящий «журавель», несущий в клюве свиток с лозунгом «Убыток / дают трехпольные труды» в клюве (207). Но, к несчастью, богатые, но невежественные кулаки больше доверяют Демиургу, чем науке. Они проводят слишком много времени в молитвах о собственном преуспеянии, и их не волнуют такие всемирные проблемы, как эрозия почвы, наводнения, засухи, эпидемии или голод, по крайней мере до тех пор, пока все это не коснется их лично.

Демиург

Демиург

«Торжество земледелия» содержит резкую критику православия. Используя толстовский прием непочтительного остраннения, поэт заставляет своих введенных в заблуждение кулаков молиться «лохматым, немощным, двуногим» богам (216). Явно, что эти «лохматые» божества так же примитивны, как любые языческие идолы, а эпитет «двуногий» в этом контексте указывает на то, что их статус очень, и даже «слишком», близок человеческому. Только кулаки все еще цепляются за религию, несостоятельность которой всем другим людям доказала революция. Возможно, они инстинктивно чувствуют родство с ней, так как душа для них что-то вроде личного капитала, который стоит инвестировать в проект загробной жизни в раю.