Похожая ситуация с другим известным высказыванием «Человек… — это звучит гордо», которое приписывается Горькому, но у него ее произносит персонаж пьесы «На дне» Константин Сатин.

И Астров, и Сатин — люди сильнопьющие, при этом оба близки своим авторам, едва ли не их alter ego.

В показанном в конце июня на канале КУЛБТУРА спектакле «Дядя Ваня» (запись постановки Театра имени Моссовета 2010 года) близость Михаила Львовича Астрова к Антону Павловичу Чехову проявилась для меня весьма отчетливо, намного отчетливей, чем в давнем одноименном фильме того же режиссера (1970).

Интересно сравнить впечатления от этих поразительно не похожих работ.

Фильм не пересматривала миллион лет, помню, что очень понравился, что в нем безусловно «звездил» Иннокентий Смоктуновский в роли дяди Вани, Астров в исполнении Бондарчука запомнился положительным и основательным, Зельдин — профессор Серебряков, был настоящим «дореволюционным профессором», в меру бездарным и в меру капризным, а две женщины, одна из которых красавица-жена профессора Елена (Ирина Мирошниченко), а вторая — его дочь от первого брака с умершей Верой Войницкой — некрасивая Соня (Ирина Купченко), — вели свои роли на равных, не перетягивая каната и сохраняя баланс.

Андрей Михалков-Кончаловский

Больше всех жаль было дядю Ваню, фильм говорил о загубленной жизни и утраченных иллюзиях «русского гения», потратившего все силы на нудную и пустую работу во имя фальшивого кумира — профессора.

И вот новое прочтение, спустя 40 лет, причем не в кино, а на театре.

Прочтение очень современное по оформлению: на заднике сцены проходят кадры сегодняшней мегаполисной жизни. Вспоминается американский фильм «Дядя Ваня с 42 улицы», где действие просто перенесено в современность.

И есть тому предпосылки: чеховские герои все время говорят о будущем, о том, что будет «через двести лет». Еще новое из мира кино: перед началом каждой части спектакля (четыре действия пьесы разбиты на две части) из-за кулис выходит помощник режиссера — и по его знаку сцена оживает. Но главное не в этом. Главное в том, что спектакль перестал быть «отходной по дяде Ване», да и вообще дядя Ваня занимает в нем совсем не «титульное место», на это место уверенно претендует герой Александра Домогарова — доктор Астров.

Изящный, красивый, подвижный, интеллигентный, занимающийся живописью, лечащий и заботящийся о лесах, любящий женщин и любимый ими, но не спешащий завести семью… Чехов?

Очень, очень похож. И даже то, что сильно пьет не меняет впечатления, русская жизнь располагает к пьянке, а великим не чуждо ничто человеческое, «пока не требует поэта…».