Начну с последнего вечера — вчерашнего. Анатолий Адоскин показал свою композицию по стихам и биографии Владислава Ходасевича (режиссер Борис Щедрин).
Было ощущение полного слияния актера с персонажем. Он заставил нас вслушаться в эти тяжелые, как гири, трагические стихи, написанные в эмиграции:
Очень помогала музыка Э. Артемьева, обжигающий звук трубы вел ту же партию, что и артист, — над бытовую и одновременно на удивление человечную.
А мне вспомнились давние композиции Анатолия Михайловича Адоскина — о Пушкине, Кюхле, декабристах, озарившие — не сомневаюсь в этом — не только наше с сестрой детство.
Не всякому актеру дается поэзия, Адоскину — дается, мало того, как кажется, — не было бы этих поэтических композиций — и не узнали бы мы настоящего Адоскина.
Анатолий Адоскин
Посмотрела сейчас на канале КУЛЬТУРА четыре серии фильма о нем
А вот в своих поэтических моноспектаклях и в фильме-биографии, о котором пишу, — он в центре внимания, во всей своей актерской и человеческой сущности. Высокий, худой, импозантный, с умной и доброй улыбкой — ведет нас за собой по дорогам своей жизни — театр Моссовета, Современник, Ленком, снова театр Моссовета — и его главреж, тот самый Юрий Александрович Завадский, который мог крикнуть молодому дерзкому Эфросу «Вон!», а потом побежать за ним, упавшим за дверью в обморок. Завадский, вынужденный ставить плоские поделки мракобеса Софронова, но приютивший в театре еврейских артистов из закрытого после убийства Михоэлса ГО СЕТА.
Юрий Завадский
Анатолий Эфрос, Фаина Раневская, Елизавета Яковлевна Эфрон… О них — достоверно, с погружением во время, с красочными штрихами. И не зря Анатолий Михайлович так запомнился мне своим чтением стихов. Иметь в этом деле такого учителя, как Елизавета Эфрон (сестра мужа Марины Цветаевой Сергея Эфрона), — большое везенье и счастье.