«Отверженные» с Жаном Габеном в роли Жана Вольжана

А я подумала вот о чем. Древняя Иудея была завоевана Римом. Народ ее был унижен, оказался под чужой властью, вынужден был выживать. Вот и родилась эта религия, родилась эта удивительная — даже для христианства — проповедь, где блаженными названы «нищие духом», а также плачущие, кроткие и алчущие правды, чистые сердцем и милостивые, те, кого гонят за правду. И еще я подумала о том, как наша Россия — во все времена — похожа на страну, где правят чужеземцы, а местное население из последних сил выживает.

Нынешняя церковь благославляет власть, войну, богатство. Вот почему и Толстой от нее отвернулся и крестьяне из «Фальшивого купона» с церковью порывают, они напрямую слушают Христа. Крамола? Конечно! За то Лев Николаевич и получил отлучение от церкви и анафему, как ни стараются сегодняшние церковнослужители этот факт «замылить».

О милосердии и прощении. Они изображены не только Толстым. Не забуду старый французский фильм по роману «Отверженные» Виктора Гюго с Жаном Габеном в роли Жана Вальжана. Сбежавший с каторги, куда был отправлен за кражу булки, Жан Вальжан случайно оказывается в доме священника. Тот с радостью встречает гостя, кормит его обедом, сервируя стол старинным серебром. Ночью Вальжан покидает дом, прихватив с собой столовое серебро. Его ловят, приводят к священнику. И тот, глядя в лицо Вальжана, говорит, что серебро ему подарил, а потом приносит серебряные подсвечники, которые гость почему-то забыл… И камера нам показывает лицо Жана Габена. В нем что-то происходит. От обозленности на весь мир, который был к нему всегда несправедлив, всегда зол и беспощаден, он приходит к мысли, что есть и другие — человеческие — чувства: любовь к ближнему, милосердие, сострадание, прощение.

Не хочу, чтобы все это звучало как проповедь, тем более, что сама я не принадлежу ни к какой религиозной конфессии… Прошу прощения за нравоучительность этих заметок!

Вот еще пример. В «Воспоминаниях» Дмитрия Сергеевича Лихачева есть рассказ о приезде Горького на Соловки, которого все заключенные, в том числе молодой Дима Лихачев, страшно ждали. Они надеялись, что писатель увидит тот ад, который установился на острове. Они видели, как к Горькому подбежал парнишка и целый час наедине рассказывал ему обо всех островных ужасах. В результате послабление не наступило, а парнишку убили. — Как же так, — пишет Дмитрий Лихачев, — как же он мог не спасти этого мальчика? Не только не спас, но и написал статью после посещения лагеря о достойной работе чекистов…