Социализм и зависть
Социализм и зависть
Исследование зависти в известной степени обязано включить в рассмотрение социализм. Не следует ошибочно понимать это как попытку связать в некотором роде сомнительный аспект человеческой жизни с общественным движением, чтобы изобличить это движение. Но такая связь неизбежна по нескольким причинам.
Различные формы социализма всегда рекрутировали многих, если не большинство, своих влиятельных сторонников и теоретиков среди тех людей, которых глубоко волновала проблема зависти в обществе. В основном это были благополучные или богатые люди, страдавшие от мысли, что они дают повод для зависти. Их беспокойство в равной степени касалось тех, кому завидовали, как и им, и тех, кто завидовал. О том, как остро стояла эта проблема для многих социалистов и коммунистов, в изобилии свидетельствуют их тексты, особенно дневники, письма и автобиографии.
Импульс, который эта точка зрения придает социализму, направлен в основном к такой форме общества, где не будет ни тех, кому завидуют, ни завистников. К сожалению, мало кто из социалистов правильно осознавал источники и масштаб зависти, а кроме того, они не понимали, что многие из предлагавшихся и применявшихся ими средств исцеления приводят только к интенсификации зависти.
О том, как мало интеллектуал, стремящийся к достижению эгалитарного общества, знает о способах этого достичь, свидетельствует дневниковая запись Беатрисы Вебб. Ее муж Сидней признался ей, что он предпочел бы, чтобы лейбористы проиграли последние выборы, обьясняя свою позицию тем, что у партии не было никакой программы борьбы с безработицей. По его мнению, предлагавшееся урезание пособий по безработице должно было привести к гибели партии. От этих заметок о текущей политической ситуации Беатриса Вебб переходит (признавая сложность этой задачи) к размышлениям над ключевым вопросом социализма, созданием общества равных: «В чем я начинаю сомневаться, так это в «неизбежной постепенности» или даже в возможности постепенности во время перехода от капиталистической цивилизации к эгалитарной. В любом случае, ни один из лидеров нашей страны еще не придумал, как совершить переход, не перевернув тележку с яблоками[399]. Сидней говорит, что это «сделается само собой» и не потребует четкого плана, который поддержит одна из партий в стране и отвергнет другая. Мы соскользнем в эгалитарное общество так же, как мы соскользнули в политическую демократию – за счет того, что каждая из партий, вне зависимости от того, какой она является номинально: социалистической или антисоциалистической, – станет совершать шаги, направленные на сокращение дани, рент и процентов, на увеличение оплаты труда и гарантий оплаты труда. Но этого нельзя сделать, не перехватив контроль за сбережениями в стране, и я не вижу, как это можно сделать постепенно или без тяжелой борьбы с хорошо продуманных позиций. И никто об этом не думает. Так мы и плывем по течению к какой-нибудь катастрофе, так же как и тогда, когда дело закончилось мировой войной. Сидней говорит: «Я знаю только то, что я не знаю, как это сделать!»»[400]