За исключением нескольких ранних хилиастических социально-революционных сект, до сих пор ни одно движение, кроме марксизма и некоторых школ социализма, не пыталось воздвигнуть новое общество на добродетели зависти. Очень важно, что их теоретики и публицисты не показывают, как это новое общество будет справляться с проблемой зависти после того, как произойдет первое великое выравнивание. До сих пор все эксперименты, и в коммунистических странах, и в небольших социалистических утопических колониях или израильских кибуцах, доказывали, что такие общины могут функционировать, только если они допускают все более и более существенные отклонения от идеала равенства или же цинично предают этот идеал забвению, как в Советском Союзе, где социально-экономическое расслоение населения в несколько раз больше, чем в любой капиталистической индустриальной стране.

Как мы видели, к настоящему времени общества создали различные методы сдерживания зависти: законодательство, религии, проповедующие аскетизм или надежду на компенсацию в ином мире, теории врожденного превосходства элиты, представления о капризах судьбы. Эти содержательные характеристики культуры, позволяющие индивиду примириться со средой, где люди неравны, ни в коем случае, как утверждают социалисты, не являются просто опиумом, который использует правящий класс, чтобы защититься от социально-революционной зависти обездоленных. Хотя в некоторых случаях это может быть правдой, этого желания самого по себе было бы недостаточно, чтобы обеспечить элите поддержание социального контроля над низшими классами; в реальности сдерживающие зависть представления такого рода играют в любом обществе конструктивную роль, потому что они делают возможным минимум базовой солидарности, взаимной доброй воли – несмотря на явное неравенство. В истории есть несколько примеров в буквальном смысле «социально невозможных ситуаций», когда могущественное меньшинство так называемых неимущих решает, что оно больше не несет никаких обязательств перед обществом, пока есть хотя бы один член этой группы, равенство которого во всех сферах жизни по отношению ко всем остальным членам этого общества не является полным. Хотя примеры такого утопического бунта существовали в истории, эта установка, если что-нибудь ей не воспрепятствует, по самой своей природе может привести лишь к войне всех против всех или почти всех. Ведь когда существующее в любом обществе неравенство используется как моральный предлог для нарушения закона и отказа от любых обязательств и когда, подобно случаям кровной мести, частные меры защиты и нападения считаются оправданными, можно ожидать лишь того, что появится все больше классов и индивидов, которые обнаружат (хотя это только дело принципа, а не реальная потребность) затрагивающие их проявления неравенства, и будут утверждать, что их следует уничтожить прежде чем эти классы и индивиды снова станут признавать общественные нормы.