Социалистов упрекали в зависти Вильгельм Рошер и Йозеф Шумпетер, Якоб Буркхардт и Ницше, Макс Шелер, Освальд Шпенглер и судья Оливер Уэнделл Холмс[401]. Но те, обычно такие красноречивые и хорошо образованные, редко когда пытались защититься от этого обвинения и на самом деле тщательно избегали дискуссий по этому вопросу. Достопочтенный Оливер Уэнделл Холмс в своей переписке с Гарольдом Дж. Ласки, возможно наиболее одаренным из публицистов XX в., придерживавшихся социалистических взглядов, неоднократно и усиленно привлекал его внимание к тому, что зависть является неотъемлемым свойством теории социализма. Ласки не отреагировал ни разу[402].

The Failure of Socialism Ч.А.Р. Крослэнда, оксфордского экономиста и члена парламента от партии лейбористов, (книга впервые опубликована в 1956 г.), представляет собой один из редких случаев, когда социалист явным образом обсуждает, почему его партия всегда использует в качестве средства для достижения своих целей зависть низших классов, даже тогда, когда они уже давно достигли относительного процветания. Однако в издании книги в мягкой обложке 1964 г. эта часть издания 1956 г. воспроизведена не полностью. Крослэнд объясняет зависть получивших финансовую независимость лейбористских протеже остаточным неравенством между высокообразованными выпускниками школ для элиты и теми, кто получил образование среднего качества.

У таких социалистических экономистов, как Абба П. Лернер, мы находим косвенное использование мотива зависти, представленной в качестве социальной добродетели. Так, прогрессивный подоходный налог предлагается на том основании, что для психологического благополучия коллектива усмирение зависти тех, кто получает среднюю зарплату, посредством штрафов, наложенных на высокооплачиваемых людей, в количественном отношении более значимо и выгодно, чем растерянность немногих, ограбленных государством к пользе завистливых[403]. Это утверждение игнорирует то, что для зависти существуют бесчисленные, и часто более болезненные, поводы, чем небольшое число действительно крупных капиталов или унаследованных состояний, которые можно подвергнуть штрафу; оно также пренебрегает тем, что придание зависти статуса добродетели в интересах государства только увеличивает страдания тех, кто действительно к ней склонен, потому что политики чувствуют себя обязанными постоянно изобличать новые проявления «неравенства» в обществе.

Когда эти завистливые люди глядят вокруг, они обнаруживают бесчисленные проявления неравенства, на которые они реагируют завистью и которые они, следовательно, желали бы устранить. Становится все сложнее убедить их, что только они сами должны стремиться решить проблему собственной зависти, что никто не обязан предоставить им общество, в котором не было бы поводов для зависти – если отвлечься от того, что такое общество невозможно.