Все они – от античности до наших дней – были правы. Есть только одна группа авторов, заслуживающих того, чтобы их репутация была похоронена; более того, их взгляды следует считать эмпирически опровергнутыми: те, кто использовал зависть в качестве элемента своей социальной и экономической философии, и те, кто мечтает переделать социальную жизнь и создать общество, свободное от зависти – лишенное и потребности в зависти, и возможности завидовать[398].

В той степени, в какой быть человеком означает быть завистливым, поскольку без этого атрибута никакая социальная организация была бы невозможна, не может быть общества, чье функционирование зависит от исчезновения зависти. Однако общество, ставящее среднего завистливого человека в позицию цензора или законодателя, неспособно функционировать долго и в любом случае очень расточительно относится к ресурсам. В обществе цивилизующая сила достижений зависит от умения этого общества приручить и канализировать зависть. Этого нельзя добиться, разжигая зависть бессмысленными, правда, политически крайне выгодными (хотя и краткосрочными) примирительными действиями во имя абсолютного равенства, которые совершаются под ошибочным впечатлением того, что они приведут к возникновению свободного от зависти общества чистых сердцем людей.

Сегодня одна из самых тревожных проблем состоит в том, что так много людей либо ленятся отличать легитимную зависть-возмущение (в том смысле, в каком этот термин употребляет Рэга) от обычной, вульгарной зависти, либо притворяются, что неспособны на это. Если учесть то, как правительства и другие органы за последние 20 лет реагировали на агрессивные действия, вызванные завистью, то можно решить, что для того, чтобы оправдать любые поступки и требования, достаточно продемонстрировать рессентимент и зависть. Зависть используется как инструмент легитимации, и от завистливого человека, группы или движения больше не требуется доказательств, что его (их) зависть – это законное возмущение настоящей несправедливостью.

Линия, разделяющая вульгарную зависть и оправданную зависть-негодование, имеющая жизненно важное значение для упорядоченной социальной и государственной жизни, потеряла четкость под воздействием все более страстного эгалитаризма, ошибочного понимания идеи равенства и преувеличения его роли. Кроме того, было потеряно временнóе измерение. «Справедливость» должна восторжествовать сию минуту, отложить этот момент до завтра или послезавтра – немыслимо.

Если, однако, в ненапряженной социальной ситуации каждый человек считает, что он находится на равной ноге со всеми остальными, и если, кроме того, представление о том, что более высокий статус или жизненный стандарт должен быть заслужен и заработан, выходит из употребления, то различить два вида зависти будет невозможно. Таким образом, в фундаментальном отношении любая привилегия, любое должностное превосходство, любое различие в собственности и богатстве и любая власть вне зависимости от того, насколько законно она избрана, уязвимы для атаки улицы во всех тех случаях, когда люди с лицами, искаженными завистью и ненавистью, собираются, чтобы протестовать против них.