— Ну вы вообще, мужики, как будто вдвоем тут пайку делите.

А как же я? Я тоже хочу в штаб к теплой буржуечке, — пытаясь подыгрывать Алику, весело произнес Пожидаев.

— Да ладно… Огнеметчики земли под собой уже не ощущают, совсем в расчет не берут других. Я тоже хочу в штаб, — вступил в разговор боец из 7-й роты…

И все как один изъявили желание идти искать штаб бата-льона, говоря об этом, как о какой-то прогулке в парке в тени деревьев.

— Тогда жребий, — подытожил сержант Борщевский. Жребий выпал хохлу. Он начал проделывать те же манипу-

ляции, что и Зуб перед уходом: так же попрощался со всеми за руку, а перед тем как вылезти из люка, сказал:

— Если что, пусть напишут моей маме, что, мол, пропал без вести. Один я у нее. Да и она одна у меня, — сказав это, он исчез

в белой пелене…

Примерно через два часа до слуха замерзающих бойцов до-нёсся мерный рокот БТРа. Чем отчетливее доносился звук, тем сильнее прыгали сердца в их груди. И чувство радости, которое начало переполнять их, вылилось в единое:

— Ура!..

Зубарев все же нашел штаб. Ему понадобилось для этого почти пять часов. И, получив обморожение ступней и пальцев рук, остался в штабе для получения медицинской помощи. Хохла подобрали в трехстах метрах от блока: он ходил по кругу. Удивительно, что никто даже не заболел, не считая об-морожения лейтенанта. Человеческий организм в экстренных ситуациях порой проявляет невероятную стойкость.

С тех пор Сергей Пожидаев ненавидит холод и любит при-говаривать: «Лучше семь раз вспотеть, чем один раз покрыться инеем». И когда ночью начинает валить снег за окном, то он обязательно просыпается, потом долго ворочается и не может заснуть… Может быть, это из-за того, что, когда он родился, как рассказывала ему его мама, был сильнейший снегопад, а может быть, тот февраль 1988 года напоминает ему о себе. Кто знает…