Можно ли считать Товстоногова и Райкина именно ленинградским феноменом – вопрос спорный. Телевидение давало возможность познакомиться с их творчеством далеко не только ленинградской публике. Оба были «приемными сыновьями» Ленинграда: первый родился в Тбилиси, второй – в Риге; оба вели кочевую жизнь успешных исполнителей. О своем горячем ленинградском патриотизме Райкин заявлял с оттенком иронии, возможно и непреднамеренной: «Всякий раз, когда в числе пассажиров “Красной стрелы” под звуки “Гимна великого города” я выхожу на ленинградский перрон, мне непременно чудится, будто после долгих гастролей я наконец вернулся домой» [Райкин 2006: 33].

Но Райкин по-своему сохранил петербургскую традицию кабаре, последний из дореволюционных носителей которой А. Вертинский умер в 1957 году, на пороге новой эры[1036]. Райкинские персонажи из советской жизни имели прямое отношение не только к фельетонам со страниц «Крокодила», но и к изящным юморескам из дореволюционного журнала «Сатирикон» и мюзик-холльным номерам той эпохи[1037]. Его юмор выражался преимущественно в слове: комичными сантехников делало то, как они говорили о капающих кранах. Возможно, именно внимание к слову и было самой характерной местной чертой. В своих мемуарах Райкин с ностальгией отзывался о спектаклях, которые видел в Александринке (впоследствии – Театре им. Пушкина) еще в 1920-е годы – они служили «образцом бережного отношения к слову на сцене» [Райкин 2006: 105]. По воспоминаниям О. Егошиной, зрители спектаклей Товстоногова тоже запоминали голосовые эффекты – «не слова и речи, а интонации и тембр, ломкость фраз и дыхание между словами» [Егошина 2004: 50]. В театре, как в музыке или балете, с Ленинградом ассоциировалась именно эта утонченная, хрупкая и довольно рациональная манера исполнения.

6.6. Актерское фойе БДТ. Обратите внимание на портреты корифеев театра, в том числе А. А. Блока и М. Горького, на стенах. Фото М. Блохина, 1979. ГМИ СПб. (Желтое пятно присутствует на фотографии.)

На исполнительские стили были наложены ограничения, и то же самое касается зданий, в которых выступали ленинградские артисты. В послесталинскую эпоху было построено две новые большие площадки: Театр юного зрителя (ТЮЗ) на Пионерской площади по проекту А. Жука (открылся в 1962 году) и концертный зал «Октябрьский» (по проекту того же архитектора; открытие состоялось в 1966 году)[1038]. Большинство же культурных учреждений города размещалось в старых зданиях – нередко в памятниках архитектуры. Четыре театра – Кировский, Малый, Большой драматический и Пушкинский (Александринский) – были некогда императорскими театрами. Филармония расположена в украшенном колоннами зале бывшего Дворянского собрания; Театр им. Ленсовета располагается в доме Корсаковых, где прежде находился Купеческий клуб, а непосредственно перед революцией и в годы НЭПа действовал игорный дом. Каждый театр стремился увековечить свои традиции; в некоторых (например, в Малом или БДТ) для этого создавались музеи, и повсюду стены были увешаны фотографиями давно прошедших спектаклей. Импровизации такая торжественная обстановка не способствовала.