«Это было просто принято»
«Это было просто принято»
Традиции ленинградского театра сохранялись в равной мере в восприятии публики и в интонационном и жестовом репертуаре исполнителя. Широко (а то и повсеместно) бытовало убеждение, что быть ленинградцем в полном смысле слова – значит интересоваться культурой – не только архитектурой и Эрмитажем, но и исполнительским искусством. Приезжие ассимилировались быстро. В 1963 году группа африканских студентов обратилась с жалобой в горком КПСС на то, что «малийские и сомалийские студенты подвергаются преследованиям и необоснованным оскорблениям со стороны советских граждан, не имеют возможности по этой причине бывать в театрах, кино, принимать участие в зрелищных мероприятиях, посещать рестораны и кафе, гулять по улицам города»[1047]. Порядок, в котором перечислены места, говорит сам за себя.
Однако, если зрелище не оправдывало ожиданий, ленинградцы были скоры на расправу. Официальные критики в своих рецензиях часто помалкивали, но в частном порядке люди говорили без обиняков. Не щадили даже «священных коров» сцены. А. Найман неохотно признавал, что «Идиот» Товстоногова был единственным из виденных им спектаклей, который не показался ему смертельно скучным [Найман 1998:137]. Но Л. Лурье вспоминал, что в его кругу, где кумиром был польский режиссер Е. Гротовский, Товстоногов не котировался вообще [Лурье 1998]. Т. Доронина, одна из ведущих актрис БДТ с конца 1950-х до переезда в Москву в 1983 году, выглядела, по выражению одной интеллигентной ленинградки[1048], как «фабричная девчонка». Свои недоброжелатели были даже у всемирно известных музыкальных театров.
Всегда доставать билеты в Кировский театр было сложно, а в Малый театр было незачем. Было незачем, потому что уровень там был… Я помню это потрясение от не попадающих в тон певцов, от каких-то спотыкающихся, лениво переваливающихся танцоров и так далее. Там у нас было такое впечатление самое удручающее. Какой-то был весь обшарпанный…
Всегда доставать билеты в Кировский театр было сложно, а в Малый театр было незачем. Было незачем, потому что уровень там был… Я помню это потрясение от не попадающих в тон певцов, от каких-то спотыкающихся, лениво переваливающихся танцоров и так далее. Там у нас было такое впечатление самое удручающее. Какой-то был весь обшарпанный…
– вспоминает один ленинградец[1049]. Другой ценитель не менее пренебрежительно отзывался об опере в Кировском: «Артисты как тумбы, из-за декораций сыпалась пыль» [1050]. И дело не в том, что впечатления высказаны задним числом: в стихотворении A. Кушнера о театре, впервые опубликованном в 1986 году, ключевые слова тоже «скука» и «пыль»[1051].