Рассказ историка Л. Я. Лурье о том, как он однажды проделал путь от Малой Охты до Канонерского острова за 14 часов – расстояние, которое решительно настроенный пешеход мог преодолеть за три, максимум четыре часа, – наглядно показывает, как часто на пути путешественника встречались соблазны [Лурье 2011:7].

Как и кафе, бары бывали разных типов. В рюмочной спиртное продавали стаканами, в пивном баре или пивном ларьке пиво наливали из бочонка, а под «разливом» или «разливухой» подразумевался винный бар. В последнем случае неблагозвучность названия не должна создавать ложного впечатления. Подобные заведения были чуть приличнее рюмочных и пивных; в них сложился собственный этикет, правда в основном он касался покупки очередного «раунда» на всю компанию и стратегий одалживания средств на очередную порцию. Вино продавалось в розлив наряду с коньяком и шампанским (и даже коктейлями из шампанского, с добавлением местной минеральной воды, а также вина и крепких напитков для более взыскательных посетителей)[1249]. Но определяющим здесь, конечно, было не качество вина. В «разливухах» было темно и душно – совсем как в викторианских тавернах на торговых улицах окраинного Лондона, не хватало только завитушек лепнины, красного плюша и зеркал с гравировкой. Подаваемая жидкость, известная как «гниль» или «гнилое», не подразумевала тонкой палитры вкусов («Нюхать нельзя категорически – блевануть можно», – предостерегал завсегдатай) [Алексеев 2006][1250].

7.3. Пивной бар «Жигули», 1979. Фотограф неизвестен. ЦГАКФФД СПб. Чеканки на стене – дань моде того времени

Потягивать напиток тоже было не принято, и никто прозрачно не напоминал о «комендантском часе», т. е. времени суток, когда спиртное не продавалось. Если спиртного в меню не было (как во многих кафе), жаждущие приносили свое, перефразируя известную максиму о работе и зарплат при социализме: «Мы делаем вид, что не пьем, а они делают вид, что нас не видят»[1251]. Ленинградцы пили, когда им хотелось, – с раннего утра до позднего вечера и всю ночь, если возникала такая потребность. Как писал Глеб Горбовский:

Будучи пьян, Горбовский мог шокировать даже друзей – представителей авангардной культуры: однажды он пригрозил помочиться на пассажиров троллейбуса, которые его чем-то задели [Там же: 426][1253]. Пьянство порой оправдывало и социальную критику, которую трезвому могли не простить (показательна в этом смысле история О. Берггольц: в послевоенные годы она славилась тем, что в пьяном виде могла высказываться крайне смело)[1254]. Но и многие менее известные личности пили, что называется, в промышленных масштабах. Выпивать обычно начинали лет в пятнадцать-шестнадцать, а то и раньше: ведь запрет на продажу алкоголя лицам до определенного возраста, введенный в конце 1950-х, редко соблюдался[1255]. К моменту поступления в вуз выпивка уже была в порядке вещей. Н. Алексеев пишет об этом в рассказе «Питерские хроники»: