Когда другое известное заведение – бывший книжный магазин Вольфа на Невском – было превращено в литературное кафе, дерзкий модернизм его нового убранства критиков не впечатлил, а, наоборот, показался оскорбительным. «Куда девались гобелены с пейзажами пушкинского Петербурга и росписи по стихотворениям поэта, подсвечники, настольные лампы и стулья, изготовленные по образцам 1830-х годов?» – вопрошал в 1985 году журналист «Ленинградской панорамы».
7.4. Литературное кафе, 1985. Фотограф не указан. ЦГАКФФД СПб
К сожалению, от первоначального замысла, о котором общественность города подробно информировали ленинградские газеты в 1982 году, ничего практически не осталось. А появилось то, чего в старой кофейне не было и не могло быть. Например, металлические деревья-светильники на первом этаже [Грибанов 1985].
К сожалению, от первоначального замысла, о котором общественность города подробно информировали ленинградские газеты в 1982 году, ничего практически не осталось. А появилось то, чего в старой кофейне не было и не могло быть. Например, металлические деревья-светильники на первом этаже [Грибанов 1985].
Как обычно и бывает с историческим пуризмом, подобного рода критика вскоре утонула в волне культурных перемен. Возникновение кооперативного движения преобразило сектор услуг. Если одни новые заведения отсылали к эпохе НЭПа, по крайней мере своими названиями: «Ретро» на Петроградской стороне или «Националь» на проспекте Науки [Бармин 1991], – другие были почти или совсем лишены связи с местной историей. Одним из широко разрекламированных новых мест стал филиал знаменитого тбилисского кафе «Воды Лагидзе», некогда оплота грузинских модернистов, не слишком уместного в этих краях[1268]. Новые кооперативы – некоторые торговали только за валюту – были для многих недоступными, но ленинградские заведения все равно скоро начали исчезать. Одна из рюмочных на Бронницкой улице превратилась в модернизированное кафе, где (о ужас!) запретили курить еще в апреле 1988 года[1269].
И это было только начало. «Сайгон» в конце 1980-х закрыли на реконструкцию – его планировали переоборудовать в шикарное кафе большей площади на 100 посадочных мест, – но пациент умер не приходя в сознание: вместо кафе появился магазин по продаже сантехники[1270]. Гостиница «Москва», на первом этаже которой находился «Сайгон», тоже приказала долго жить. «Дикий капитализм» вызвал волну приватизации[1271]. Рэкетиры и мафиози, составлявшие клиентуру ряда ресторанов, теперь доминировали практически везде[1272]. Открывались и новые рестораны, где посетителям, наряду с традиционными оркестрами и банкетами, предлагалась развлекательная программа, мало чем отличавшаяся от представления в ночном клубе (последние в это время тоже переживали период бурного расцвета)[1273].