– Пила! Ты пила.
– Ты только посмотри на себя. Тебе нравится портить мне настроение. – Агнес снова попыталась вырвать рукав. – Выпила самый чуток с моей новой подругой Мари.
– Мари? Ты обещала, мы будем совершенно новые.
– Так оно и есть! Так оно и есть!
Этот надзиратель начал раздражать Агнес.
– Ты солгала. Ты даже не попыталась. Никакие мы не новые. Мы все в той же старой жопе.
Шагги с такой силой дернул ее за рукав, что джемпер растянулся и вырез сместился на плечо. На ее мягкой белой коже обнажилась бретелька черного бюстгальтера. Он протянул руку, чтобы схватить бретельку.
– Не трогай меня! – Вид у нее сделался испуганный. Она поправила на себе джемпер и так резко развернулась, что мальчик потерял равновесие. Он с треском ударился о стену и соскользнул на пол в углу коридора.
Агнес бормотала себе под нос.
– Ты что о себе возомнил? Я тебе не позволю так со мной разговаривать. – Какая-то мысль пришла ей в голову, и она напустилась на него. – Твой папаша? Ты решил, что ты – твой гребаный папаша? – Она в уродливом неповиновении закинула назад голову и плюнула на него. – Денечек будет заебись, солнышко.
Он смотрел, как она поправляет на себе джемпер, потом направляется к выходу. Агнес вышла, не закрыв дверь за собой. Он слышал, как она идет по гулкой лестнице от двери к двери, стучит, а когда ей отвечают, вежливо представляется заплетающимся языком.
– Привет.
Шагги слышал, как после некоторой паузы добрые обитатели дома неловко ее приветствуют. Он почти что видел, как они оглядывают ее с ног до головы, оценивают, делают выводы. Эта женщина, крашеная жгучая брюнетка в отливающих глянцем черных колготках, в черных туфлях на высоких каблуках, к ланчу уже была пьяна.
Такой большой средней школы он в жизни не видел. Он выждал время и незаметно пошел за мальчиком из квартиры под ними. За время летних каникул мальчик загорел. На углах улицы он оборачивался и подозрительно смотрел своими большими карими глазами на бледного мальчика, который шел следом за ним, как потеряшка.
Шагги поставил дома гладильную доску и отутюжил свою одежду к первому учебному дню. Школьные брюки у него были из серой шерсти, а дополнял их отличный красный джемпер, купленный Агнес на сигаретные купоны. Он гладил и то и другое, пока не обратил их в идеально плоские, двухмерные вещи. Потом он выгладил нижнее белье и носки.
Следуя за мальчиком, Шагги завернул за угол и увидел ее. Она тянулась на сколько хватало глаз и представляла собой целый город: большие бетонные кубы и прямоугольники, пересекающиеся под разными углами и окруженные зданиями пониже, напоминавшими долговременные бытовки. Наружу не выходило ни одного окна, он видел только гигантский бетонный хаос разных форм посредине плоского пространства асфальта, камня и коричневой земли.