Тюркские границы узбекскости

Тюркские границы узбекскости

Узбекскость противопоставлялась другим тюркским группам. «Чиғатой гурунги» прикладывала большие усилия в борьбе с использованием в мусульманских школах Ташкента османского языка под влиянием османских военнопленных, которые были склонны рассматривать местный язык лишь как диалект османского турецкого. Действительно, Ташкентский отдел народного образования во главе с Мунавваром Кары намеревался ввести в мусульманских школах «общетюркский язык» после трех лет обучения на «родном языке». Фитрат, вообще-то и сам проведший в Стамбуле четыре года, возражал против такого «проявления неуважения к нашему языку», который, по его утверждению, хранил «самое главное, самое обширное, самое ценное в тюркской литературе – литературу на чагатайском диалекте»[667]. Еще в 1921 году Фитрат и его коллеги по «Чиғатой гурунги» сформулировали принципы языковой реформы: эталон литературного качества узбекского языка не должен определяться степенью его «арабскости»; его правила должны происходить из него самого, а не из татарского или османского языков; он должен быть очищен от иностранных слов[668]. Узбекский язык имел собственные ресурсы для создания современного языка и не нуждался в подчинении османским или татарским стандартам.

Понятие «узбеки» явно не являлось синонимом всего тюркского населения Средней Азии и не воплощало в себе единство региона. Казахские интеллектуалы никогда не имели ни отношения к чагатайству, ни какой-либо привязанности к Темуру. В предреволюционные годы они развивались совсем в ином направлении. Поскольку казахские аристократические элиты с середины XIX века отправляли своих сыновей в русские школы, казахская интеллигенция вполне уверенно владела русским языком, а слабость группы, связанной с исламской книжной ученостью (улемов), означала, что роль интеллигенции в обществе не оспаривалась, как в Туркестане. Уже к 1917 году казахские интеллектуалы добились заметных успехов в становлении казахского как письменного языка со своей особой орфографией и сформировали литературную среду вокруг таких периодических изданий, как «Ай кап» (Троицк) и «Казак» (Оренбург), в которую входили и туркестанские казахи. В тот год, когда казахи Семиречья и Сырдарьи принимали участие в политической деятельности в Туркестане, главный очаг казахской активности находился на севере. Казахское национальное движение «Алаш» добилось автономии для Степного края и сосуществовало с Кокандской автономией. М. Т. Тынышпаев номинально был председателем Кокандской автономии, но уехал еще до разгрома Коканда, чтобы сосредоточить свои силы на Алаш-Орде. Мало того, казахская литература в Туркестане полностью издавалась на казахском языке и в казахских газетах велась собственная полемика [Отарбаева 2010]. Как писал в 1922 году председатель ТурЦИК казах Н. Т. Тюрякулов, двуязычный уроженец Ферганы, «за последние лет десять-пятнадцать многое произошло. Население Туркестана в этот период значительно увеличилось. Каждый выбрал себе спутника. Узбек нашел Амира Навои, а казах завладел Абаем»[669].