Она колебалась, пытаясь по выражению его лица понять, примет ли он ее решение.

– Нет.

– А чем тогда хочешь заниматься?

– Хочу… – Господи, да ничего она не хочет, она устала, как собака. Она начала тереть и без того красные глаза. – Честно говоря, меня об этом раньше никогда не спрашивали. Я стала преподавать, чтобы не идти в медицинский. Родители всегда хотели, чтобы я стала врачом. Боялись, что останусь без работы. Что не смогу удачно выйти замуж.

– А как это связано с браком?

Боже, Гидеон! Как ей вообще пришло в голову, что он сможет это понять? И за это непонимание она любила его еще сильнее.

– Ты не злишься?

– На то, что ты не хочешь поступать на юридический? – нахмурился он. – Как я могу на такое злиться? Делай что угодно, главное – будь счастлива… Неужели ты себе места не находила из-за этого? За кого ты меня принимаешь? За страшного зеленого огра? Послушай, не хочешь быть учителем или юристом – не вижу в этом никакой беды. Ты умная и разносторонняя. – Айви вздрогнула. – Так почему бы не взять паузу, чтобы понять, чего тебе хочется?

– Но сейчас не самый удачный момент…

Она замолчала на полуслове – не могла же она сказать, что деньги, которые ей дали родители на аренду жилья, на свадьбу, таяли на глазах, а просить у них еще она попросту не могла. Единственным выходом было принять предложение Романа, но в таком случае она потеряет Гидеона, и какой тогда смысл во всех этих деньгах? Деньги, деньги, проклятые деньги; они, словно адские гончие, всю жизнь неотступно преследовали ее по пятам, а она никак не могла от них оторваться.

– После свадьбы мы будем жить вместе и тебе не нужно будет забивать голову хотя бы вопросами оплаты квартиры, – Гидеон словно бы прочитал ее мысли.

После свадьбы! Если бы на столе в тот миг лежал нож, Айви схватила бы его и вонзила прямо себе в сердце. Но даже эта боль не смогла бы заглушить раздиравшие ее угрызения совести.

Гидеон успокаивал Айви, как разошедшегося ребенка, нежно поглаживая ее по спине:

– Нельзя держать все в себе. Давай будем просто обсуждать проблемы? Нет такой беды, какую мы бы не смогли преодолеть вместе. – Айви неубедительно кивнула. – Вот и договорились. Хочешь сока, чая или еще воды?

Он взял пустой стакан.

– Сделаешь чай?

Когда он ушел, Айви пришла к выводу, что единственный оставшийся у нее выход – это самоубийство. Когда люди умирают молодыми, их любовь навечно остается чиста. На похоронах все говорят в их адрес что-нибудь трогательное, называют их ангелами. Она могла бы стать ангелом Гидеона. Возможно, даже Роман в таком случае, раскаявшись, тоже покончит с собой. Одно Айви знала наверняка – лучше умереть, чем предать доверие Гидеона, ведь…