Джон смотрел на Маккейна, рубашка которого уже в этот ранний час была пропитана потом.

– И вы хотите сказать, что это результат одного-единственного ужина и моей тепленькой речи?

– Можете биться об заклад. Вы уже не безумный наследник, который не знает, куда девать деньги. Вы снискали симпатии. Люди начинают понимать, что вы – истинный наследник, что вы исполните пророчество. Вы поп-звезда, Джон, – произнес Маккейн. – Смиритесь с этим.

Лицо Джона омрачилось.

– Любой мог бы сделать то, что делаю я. Я неудачник, случайно получивший безумное наследство. – Он испугался собственных слов.

Маккейн задумчиво посмотрел на него, немного отодвинул кресло и взглянул на крыши Лондона.

– Вы потерпели поражение в мире, который устроен совершенно неправильно, – спокойно произнес он. – Мы сменим полярность. Мы позаботимся о том, чтобы правильным людям сопутствовал успех, чтобы верное поведение было вознаграждено, а остальное уладится само собой.

Другую поп-звезду Джон обнаружил, когда однажды вечером, слишком взвинченный после трудного дня, чтобы уснуть, сидел перед телевизором и переключал программы: и неожиданно с экрана на канале «MTV» на него уставилось мрачное лицо Марвина, под грохот музыки шепчущего с трудом различимые строфы, а на заднем фоне, словно по мановению волшебной палочки, вырастали горы сломанных автомобилей. Музыка была по-прежнему ужасной, но видео производило впечатление, особенно рефрен песни, когда начинала щебетать Константина, одетая только в самое необходимое, и даже это казалось найденным на свалке. Ее ленивые движения заставили Джона вспомнить вечер на некой яхте, стоящей на якоре на протяжении уже нескольких месяцев, и воспоминания были неприятными.

Прокурором ей в любом случае уже не стать.

В подвале здания адвокатской конторы Флоренции все еще стояло так много ящиков с надписью «Письма с угрозами Фонтанелли», что они заполняли собой целую кладовую. До отъезда Джона Фонтанелли в Англию ими занималась специальная комиссия, что повлекло за собой целый ряд арестов и обвинений во всем мире, привело ряд индивидуумов в тюрьмы или сумасшедшие дома.

В июне 1996 года странные звуки, доносившиеся со внутреннего двора здания, привлекли внимание людей. Посреди двора стоял грузовой автомобиль фирмы, занимающейся уничтожением данных, и постукивал мотором, а машина в дальнем конце пожирала черные ящики, которые выносили из подвала: нераскрытые, упрямо не желающие перескакивать через сверкающие зубцы, подрагивающие, когда металлические штыри наконец вгрызались в картон, поглощая его, разрывая в клочья, выпуская стайку конвертов, словно спелые семена, но их тоже хватала механическая пасть и измельчала в клочья. Не прошло и двух часов, как сосредоточенные в одной точке угрозы в адрес самого богатого человека в истории мира превратились в топливо в коричневых бумажных пакетах.