– Вы говорите о нем так, словно он крыса какая-то или что-то в этом роде.
– А как вы назовете то, что он делает с этой Константиной? – Маккейн стоял, как скала, на фоне вечерней панорамы Лондона, скрестив руки на груди. – Марко был столь любезен, что рассказал мне всю подоплеку.
– Константина Вольпе – взрослая женщина и отвечает за себя сама, – раздраженно ответил Джон. – А Марвин очень помог мне в трудные моменты жизни. Я ему кое-чем обязан.
– Вы были ему чем-то обязаны? А. Ну, ясно. И когда вы перестанете быть ему обязанным?
– Понятия не имею. – Об этом он еще не думал. Вообще-то, действительно, бесконечно так продолжаться не может. – Что ж, полагаю, теперь мы в расчете.
Маккейн хрюкнул.
– Вы, конечно же, исходите из того, что своими действиями оказали ему услугу.
– Я вытащил его из тюрьмы.
– А дальше? Вы об этом подумали? Вы внесли за него залог, он вышел и может убираться на все четыре стороны?
– Примерно так.
– Вы действительно полагаете, что с его затуманенным наркотиками рассудком он способен уйти от пограничного контроля или розыска через Интерпол? Не будьте наивны.
– В таких вещах я считаю его очень находчивым, да, – раздраженно ответил Джон.
Маккейн опустил руки, немного постучал кончиками пальцев по краю стола Джона, затем произнес:
– Ну да ладно, как бы там ни было… Вообще-то я хотел попросить вас, Джон, только об одном: если когда-нибудь вы снова столкнетесь с проблемой подобного рода, обратитесь с ней ко мне. Договорились?
– Что вы имеете в виду под «проблемой подобного рода»?
– Вы понимаете, что я имею в виду. – Маккейн остановился в дверях, положив ладонь на дверную ручку. – Ничего не делайте тайком. Приходите ко мне с такими вещами. Я позабочусь об этом.
Джон поручил проект премии менеджеру по имени Лайонел Хиллман, суетливому человеку с ржаво-каштановой вьющейся шевелюрой; такого же цвета волоски торчали у него из носа – было просто невозможно не смотреть на них во время разговора с ним.
Хиллман с такой энергией окунулся в проект, что, казалось, стал с ним единым целым. Он предложил дать премии имя Геи, античной богини Земли, матери неба и титанов, источника снов, кормилицы растений и детей. Джон, которому все эти ассоциации были неизвестны, с восхищением согласился. В дальнейшем Хиллман собрал комиссию из пяти известных биологов, экологов и защитников окружающей среды из разных частей света, придумал устав и модель фонда – по образцу Нобелевской премии, поручил художнику создать эскиз награды, который всех, кто видел его, заставил бы благоговейно кивать, и, наконец, разработал рекламную кампанию, обещавшую заставить каждого жителя Земли осознать тот факт, что