– Имея сто миллиардов долларов за плечами? Мне хотелось бы иметь хотя бы один из них. Нет, я не сомневаюсь, что вы сможете провести такие выборы. Я сомневаюсь только, что из этого что-то получится. Почему вы думаете, что правительства станут слушать всемирного спикера?
– Потому что за ним или за ней будет стоять мнение всего человечества.
Генеральный секретарь хотел что-то ответить, но остановился, некоторое время задумчиво глядел прямо перед собой и наконец задумчиво кивнул.
– Без сомнения, это сильная моральная позиция, – признал он. Он поднял голову и посмотрел на Джона. – Как вы собираетесь справиться с обвинениями в подтасовке голосов?
– Все, кроме самого процесса отдачи голоса, будет происходить открыто. На каждый избирательный пункт допустят наблюдателей, после завершения голоса тоже подсчитают открыто. Мы будем использовать обычные избирательные бюллетени, где нужно будет поставить крестик, – никаких компьютеров, никаких других приборов, которыми можно манипулировать. Даже финансы организации «Мы, народ» будут радикально открытыми. Поскольку прятать нечего, каждый, кто захочет, сможет через Интернет посмотреть все движения по счетам и все отчетные документы.
Возникла продолжительная пауза, похожая на вдох мифологического чудовища.
– Мы, народ, – задумчиво повторил Аннан.
– Да, – кивнул Джон Фонтанелли. – Люди, которые девять лет назад в Лейпциге и других городах Восточной Германии вышли на улицы, кричали: «Мы – народ». Об этом и идет речь.
– Этого еще никто не пытался сделать, – произнес потом генеральный секретарь.
– Поэтому настало время кому-то сделать это, – ответил Джон.