— Вы все еще сомневаетесь? Посмотрите на мое лицо! Я же похож!

Он достал вырезанную из старой "Нивы" фотографию с изображением царской семьи и свиты. Где‑то там из‑за аксельбантов выглядывал его предполагаемый предок. У меня было очень мало опыта в работе, но я все‑таки понимала, что за экстерьер в графья не принимают.

— Ну хорошо, положим, вы Голицын.

— Что значит — положим? Подтвердите.

— Подтверждаю, — произнесла я важно.

Он смертельно обиделся.

— Мне нужна бумага. Вы же удостоверяли личность других заказчиков.

— Да, на основании документов. Но мое удостоверение, это только подтверждение проведенной работы, подтверждение моего поиска. А на ровном месте я документ выдать не могу. Я — не Запись актов гражданского состояния. Да и для дворянского собрания мои поиски — не документ.

— Да был я у них, — сказал Кравченко, — с ними вообще невозможно иметь дело. Такие снобы!

Мы расстались. Спустя месяц он мне позвонил и сказал, что купил графский титул у знающего человека и получил соответствующий документ на пергаменте. Теперь он Сергей Сергеевич Голицын–Кравченко. Каков гусь! Я, помню, посмеялась, а потом задумалась. Лет через пятьдесят, когда он уже помрет, внуки обнаружат этот пергамент и ни в чем не усомнятся — Голицыны мы! А мне оставалось только обругать себя, что упустила заработок.

У следующего заказчика не было породистого экстерьера. Внятных документов тоже не наблюдалось. Но у него была целая сеть бензоколонок и секретарь, похожий на опереточного негодяя - "юноша мрачный с видом голодным". Очевидно, в уличных, а может, боксерских боях ему повредили челюсть, поэтому говорил он с треском и хрустом, словно щебенку жевал. И вот, лязгая фарфоровыми зубами, секретарь сказал, что хозяину, тут он снизил голос до тишайшего шороха, Джуна предлагала оформить любой титул с документами, все чин чином, мог бы стать князем, графом и даже маркизом. Но хозяин "все это считает за обман и хотел бы иметь хорошую родословную законным путем". Это я‑то законный путь! Умрешь со смеху. Но, видимо, моя репутация была уже лучше, чем сама работа.

И что вы думаете? Имея на руках только потертые метрики бабушки и дедушки, а также название деревни, в которой их раскулачили, я совершенно честным и законным путем доказала, что предки их были однодворцами. Для неграмотных скажу, что Петр I записывал детей боярских, не имеющих собственных крестьян, в однодворцы, то есть в крестьянское сословие. В конце работы я имела честь познакомиться с самим хозяином бензоколонок. Та–акой, я вам скажу, денди! Теперь на дворянских балах танцует.