Ноги Амары подкашиваются, и она опускается обратно на скамью. Сад мутнеет перед глазами, гул в голове заглушает стук сердца. Она хватается за скамейку и ложится на нее, чтобы не потерять сознание.

— Я понимаю, у тебя сейчас такое состояние, из-за него бывают всякие странные причуды и перепады настроения. — Голос Руфуса звучит мягче. — Птичка, я не хочу спорить.

Она чувствует, что он сел рядом с ней. Он начинает гладить ее по спине, отчего Амара буквально деревенеет.

— Давай не будем портить последние дни, которые мы можем провести вместе.

Амара знает, что должна овладеть собой, заставить себя сесть прямо и улыбнуться, поблагодарить его за великодушие. Но она не может ни пошевелиться, ни заговорить.

— Ну как хочешь.

Она слышит, как Руфус встает со скамейки и медлит, она знает, что он стоит рядом, но по-прежнему закрывает руками лицо и не открывает глаз. Его тяжелые, быстрые шаги резко разносятся по саду, когда он уходит.

Фонтан продолжает нежно журчать и много спустя после того, как Руфус удаляется из дома. Амара остается там, где он ее оставил. Она слышит, как к ней подходит кто-то еще, чувствует теплую руку на своем плече и знает, что сейчас рядом с ней Филос. Она ощущает, как он садится на корточки. Если она поднимет голову, их лица будут на одном уровне.

— Амара.

Она не отвечает.

— Я слышал, как ты пыталась.

Филос поднимает ее за подбородок. Покорность, написанная на его лице, холодит ей сердце, точно лезвие ножа.

— Не все потеряно, у нас впереди еще могут быть годы. У многих и этого нет.

Ей с трудом дается отыскать собственный голос:

— Этого недостаточно.

— Это то, что у нас есть.

Филос гладит ее по лицу, но Амара не отвечает на ласку. Она может думать только о том, как подвела его. Она решилась рискнуть своим телом, своей жизнью и все равно смогла только выгадать ему несколько лет. Он целует ее в лоб, обоим все равно, даже если их кто-нибудь увидит.

— Каждый миг, который я провожу с тобой, приносит мне такое счастье, которого я и представить не мог.

Где-то под удушающим покрывалом вины Амара чувствует острие гнева.

— Этого недостаточно, — повторяет она. — Как ты можешь называть это счастьем? Полужизнь, постоянные прятки в тени, когда все зависит от доброй воли человека, который может уничтожить нас в любой момент, как только захочет.